Вдыхая древесный аромат, Серёжка лежал на полу. Разглядывая плоскую полосатую крышу, мечтал: «Вот. Ещё немного, и отец выстроит стены, сделает в них окна, дверь. И у меня будет самый лучший домик на дереве!»
– Э-э-эй! Там, наверху! – закричал отец. – Ты там не свались. Слышишь? Замечтаешься, забудешь, что вместо стен перекладины, и упадёшь.
– Не упаду, пап, – отзывался Серёжка, поворачивая голову в сторону отца.
– Будь осторожен!
– Я что, маленький?
Вдыхая полной грудью, Серёжка завёл руки за голову, полежал немного, затем приподнялся и, подгибая ноги калачиком, сел. Наполненный счастьем, он смотрел вниз на дома, огороды, сверкающую вдалеке речку, чуть порозовевшую от садящегося в вечер солнца.
– Ну, всё! Конец работе, – сказал отец.
Широко улыбаясь, Серёжка перевёл взгляд на отца. Словно ставя точку, он показывал скрещенные ладони. С неохотой мальчик встал, шагнул к узкой лестнице, которая, немного огибая дерево, крепко держалась на деревянных опорах, и, опуская ноги, уселся на ступеньку.
– А после работы, пап?
– После работы? – отец задумался. Правой рукой взялся за козырёк бейсболки и, почёсывая ей лоб, произнёс: – Знаешь, сынок, после работы ничего не получится, – убирая руку от козырька, добавил: – Приду, пока переоденусь, пока поем, пока за молоток возьмусь, – вздохнул. – Да, солнце сядет – спать пора. А тут работы ещё много. Два дня колотил, строгал, пилил, и ещё на два, а то и три дня работы осталось. Я ведь не плотник. Так, своей головой до всего дохожу. А на это время тоже уходит.
– Плотник, папа, плотник! Самый лучший плотник! Вот и пол какой ровный, и лестница удобная, и потолок.
– Не потолок – крыша.
– Ну, крыша. Осталось-то совсем немного, чтоб этот балкон на дереве стал походить на домик.
– Хе-хе, – улыбнулся отец. – Балкон. Потерпи немного, и будет тебе домик. Хотя знаешь, он больше похож на беседку, чем на балкон.
– Беседка на дереве! – разводя руки в разные стороны, громко произнёс Серёжка.
– Слезай, будем порядок наводить. Инструмент и обрезки в сарай, а мусор в мешок. Понял?
– Понял, – вздыхая, Серёжка встал и начал спускаться.
Отец подошёл к лестнице ближе, протягивая руки, взял Серёжку на руки, прижал к себе, развернулся и поставил на землю.
«Да, пусть он не очень высокий, но такой сильный и крепкий, как медведь. Вот бы и мне быть таким», – думал Серёжка, улыбаясь отцу.
Вечером, когда вся семья смотрела телевизор, Серёжка уселся отцу на колени и, маленькой ладонью поглаживая лицо, размышлял: «Не зря же все говорят, что я на отца похож. Вот глаза у меня такие же – зелёные. И брови широкие, только у него немного темнее. А волосы прямые? Прямые. Русые? Русые. Хотя мои светлее. Ну, это от солнца. Мама же сказала: «Вы-го-ра-ют». Вот они и выгорели. Только щетина на его бороде уж больно колючая. Ну что ж, буду терпеть. Пусть растёт. Лишь бы как у него».
На следующий день, сразу после завтрака, Серёжка взял простой карандаш, резинку, засунул в карман. С книжной полки достал толстый блокнот, на обложке которого, широко раскрыв пасть, на задних лапах возвышался коричнево-зелёный динозавр, внизу надпись: «Блокнот для рисования». И отправился в сад.
Раскрыв блокнот наверху недостроенного домика, Серёжка сидел на полу. Задумчиво разглаживая рукой белые плотные страницы, долго смотрел на аккуратную надпись: «Любимому внуку от бабушки». Потом достал карандаш и стал рисовать свой домик. Он нарисовал в нём то, чего ещё не было: стены, окно, дверь. И только потом половину дерева, лестницу, две толстые ветки, на которых возвышался домик.
Дерево было таким большим, широким и ветвистым, что нарисовать его полностью в блокноте не хватило места. Тогда Серёжка перевернул блокнот, вырвал последнюю страницу и положил её рядом с рисунком на полу. Соединяя листы, старательно дорисовал дерево.
Рисунок маленького домика на ветвистом дереве получился хорошо. И хотя на картинке он был уже построен, Серёжке казалось, что он что-то упустил, не нарисовал или забыл нарисовать. Он спустился по лестнице, обошёл дерево, осмотрел его со всех сторон, открыл блокнот и, прикладывая листок, посмотрел на свой рисунок. «Чего-то всё-таки не хватает, – думал Серёжка. – Вот дерево, дом, лестница – всё на месте. Ну да ладно. Пойму, потом дорисую».
Все дни, с утра до самого вечера Серёжка крутился возле своего недостроенного домика. Он то приносил, то уносил свои игрушки. То просто садился на деревянный пол, опуская ноги на ступеньку лестницы, рассматривая горизонт, мечтал, как большой воздушный корабль подплывёт к его домику; опустит деревянный трап, по которому он поднимется на борт. И поплывёт по небу под белым парусом. С высоты рассматривая землю.
В пятницу вечером, после ужина, отец подошёл к Серёжке и, вздыхая, произнёс:
– Прости, сынок. Но доделать твой домик в выходные у меня не получится. Есть работа, и как раз в эти дни. Я не могу от неё отказаться. Ну-у, ты что загрустил? Потерпи ещё недельку. А в следующие выходные обяза…
– И что, ты до самого вечера будешь на работе? И в субботу, и в воскресенье? – перебивая отца, спросил Серёжка.
– Да, – ответил отец. – Потерпишь? Не будешь плакать?
– Я что, маленький? Что, не понимаю? Конечно, потерплю, – ворчал Серёжка, насупившись. Но желание заплакать было рядом. Оно стояло в горле, меняя голос: – Хорошо, только давай в следующие выходные с самого утра? Позавтракаем и сразу пойдём.
– Договорились, – сказал отец, поглаживая Серёжку по голове своей большой шершавой рукой.
