Ведение в «Донбассознание»
Происходящее сегодня в Донбассе показывает, как остро не хватает всем нам знаний об этом русском крае, этом советском регионе. Еще вчера, казалось, достаточно было знать о нем, что это кладовая угля и металла, а Донецк – столица шахтерского мира. Советские клише, сколь бы верными они не были в своей исторической нише, в двадцать первом сыграли с русскими злую шутку – общественное сознание не желало воспринимать Донбасс с другой точки зрения.
Между тем, Донбасс породил в свое время немало число людей исключительных способностей не только в труде, но и в культуре, искусстве, спорте. И произошло это именно благодаря сложной, подчас противоречивой, механике смешения народов не только Российской империи, а затем и Советского Союза, но и сопредельных стран, на территории, которую геологи прозвали Донецким каменноугольным бассейном, а историки и географы Донбассом.
Роль Донбасса в жизни России, его значение очевидным образом недооценены. И, что греха таить, даже сейчас, после двух лет страшного пролития русской крови в донецких степях, в России мало знают и еще меньше понимают восставшие республики.
Книга Олега Измайлова претендует на то, чтобы стать первопроходцем в деле всероссийского «донбассопросвещения». Помимо массы интересных фактов, она изобилует оригинальными художественно-публицистическими вставками, помогающими облегчить восприятие предложенного читателю материала.
Стоит предупредить: книга не свободна от субъективности. Автор попытался объединить под одной обложкой и «бедеккер» по Донбассу, и эпистолярный роман, и даже биографический словарь. Но, кажется, в данном случае можно считать попытку удавшейся – за легкость слога и ясность изложения, которые будучи помножены на местный патриотизм автора и его твердую уверенность в русском завтра края, дают нам глубокую и ясную картину донбасского быта, который вдруг приблизился, подошел к нам вплотную, став бесконечно родным и благодаря высокому мужеству русского человека уже в постсоветской истории.
В исторической перспективе, соединяя прошлое и настоящее, мы вновь обретаем благодаря Олегу Измайлову, многомерный и необычайно привлекательный образ Донбасса – той самой блоковской «Новой Америке», том загадочном и благодатном пространстве, которое наши деды-прадеды величали не иначе как «сердце России».
Не Украина, и не Русь, боюсь, Донбасс, тебя, боюсь…
(Николай Домовитов)
Сразу несколько друзей предложили мне написать «книжку о Донбассе». Так как ни у кого у них не было четкого представления о том, как такая книжка могла выглядеть, я задал им вопросы: должен ли такой труд затрагивать историю Донбасса, и если да, то в какой степени, возможен ли перекос в сторону индустриального развития Донбасса, собственно его историю и составляющую практически?
Разумеется, что, не будучи историком, я не мог претендовать на глубокое и профессиональное рассмотрение тех или иных проблем края, схоронившихся в старинных документах. Меня также интересовало мнение моих друзей – каким образом надо показывать процесс сотворения «донбасского народа», его ментальных особенностей, культурного и бытового своеобразия.
Не совсем было понятно и то, как показывать картины Донецкой и Луганской областей Советской Украины, сохранявшихся в течение 23 лет после крушения социалистического государства практически в своем первозданном территориально-экономическом виде. Во всяком случае – начиная с 1932 года, когда была образована Донецкая область, и 1938, когда из ее состава вывели отдельную Луганскую область. Вообще, вопросы территориального развития донбасских земель очень важны, потому что затрагивают очень много важных вопросов в прошлом, настоящем и будущем – как оно часто и бывает с территориальными проблемами. Для того чтобы понять во что они иногда выливаются, достаточно примера с селом Рубцы, примостившимся на самом крайнем севере Донецкой области. В свое время часть земель тамошнего сельсовета оттяпали в пользу района соседней Харьковской области. Сделано это было с благородным намерением «выровнять» границы между двумя областями УССР по Красноосколькому водохранилищу на реке Оскол. Оно-то благородно и понятно – река в качестве естественного рубежа вещь замечательная, да только вот рубцовские обыватели никак не могут забыть замечательных заливных лужков на противоположном берегу Оскола («На речке, на речке, на том бережочке, (с) «Не горюй»). Уж больно хороши были лужочки на том бережочке, отцы-деды сказывали. А вернуть-ка наше рубцовское наследие! – требуют вот уже тридцать лет крестьяне. Начали еще в конце советской власти: «чужой земли, грят, на не трэба, но и своей куска не отдадим». Нынче-то поутихла междоусобица донецко-харьковского розлива, но что будет завтра не возьмется предсказывать никто, ибо нет более глубокого омута, чем душа землевладельца.
Есть еще один существенный момент, который я пытался выставить свои друзьям в качестве возражения против своей работы над книгой о Донбассе. Как известно, оный составляют две бывшие области УССР – Донецкая и Луганская. И если Донецкую, я, в ней родившийся, выросший и всю жизнь в разных ее местах трудившийся, знаю более-менее прилично, то с луганской землицей знакомство у меня не столь плотное.
Признаюсь – луганщину я знаю очень специфически – по станциям железной дороги. Проистекает сия прискорбная, но не критическая для нашей книжки данность оттого, что в молодости мне довелось несколько лет проработать в газете «Железнодорожник Донбасса», изъездить вдоль и поперек обе области, в которых наша знаменитая Донецкая ордена Ленина железная дорога располагается. Так довелось узнать историю и людей почти всех станций – крупных и малых, заезжать в заброшенные районы, куда ведет только, как выражаются склонные к грубоватому юмору железнодорожники, «деревянная дорога», по которой два раза в сутки гремит небольшой дизель-поезд. Понятно, что это качество моего знакомства с тамошними местами мало способствовало проникновению в суть жизни их обитателей, особенностей бытия и местных достопримечательностей. Хотя, конечно, южная, индустриальная, половина Луганской области мало отличается от лежащей западней точно такой же части горно-добывающей цивилизации Донбасса, да и знакома она мне больше.
Сельский же север Луганщины весьма однообразен и настоящий интерес для понимания Донбасса, его истории и характера представляют разве что два исторических города – приютивший в 18 веке юго-словенцев Славяносербск, и Старобельск, известный тем, что послужил Ильфу и Петрову прообразом Старгорода из «12 стульев», изрытый на манер пчелиных сот искателями кладов батьки Махно, на исходе своей карьеры, устроившего здесь себе последнюю лёжку для своей волчьей стаи, по пятам которой шла Красная армия. Все это заставляет нас выделять Луганскую часть Донбасса, как и некоторые другие локальные ее «пристройки» вроде Павлограда га западе края и Шахт на востоке в отдельную, вторую часть книги. Здесь, в первой, под Донбассом подразумевается только Донецкая его часть.
