Жгучая боль в предплечье немного утихла, и раненый открыл глаза. Он увидел склонившееся над ним лицо врача. Видимо, врач уже некоторое время звал пациента, но тот только сейчас пришел в сознание.
– Ефрейтор Кнехт! Вы меня слышите?
Раненый с трудом разлепил губы и произнес:
– Да, доктор, теперь слышу. Что у меня с рукой? И вообще, что со мной? Может, меня еще куда ранило? Ведь я ничего не помню.
– Успокойтесь, Кнехт. Согласно рассказу санитаров, которые вас сюда доставили, вас ранили при выполнении боевого задания: вы тянули провод на передовую, когда внезапно появились русские и открыли огонь. Я осмотрел и перевязал рану. Она не очень опасная, пуля прошла навылет, кость не задета. Других ран у вас нет. Так что лечение не должно занять много времени. Полежите у нас дней пять, и я вас выпишу. Можно считать, что вам повезло: говорят, в том районе, где вы сражались, идут очень тяжелые бои.
– А где… где меня ранили? Я что-то плохо соображаю…
– Вас доставили из-под поселка Зимовники. Говорят, там русские рвутся вперед, как дьяволы.
– А где я, собственно, нахожусь?
– В госпитале, Кнехт, в военном госпитале. Вы находитесь в Ростове, в третьем госпитале группы армий «Дон». Чтобы покончить с дальнейшими вопросами, скажу, что меня зовут Гюнтер Вольф, я ваш врач. А теперь отдыхайте, поправляйтесь.
Доктор на прощание потрепал своего пациента по другому, здоровому, плечу и поспешил к следующей койке. «Да, повезло этому ефрейтору, – размышлял он. – Говорят, там, под Зимовниками, была настоящая мясорубка, за сутки погибли никак не меньше пятисот человек. А сколько оттуда поступило к нам раненых! И каких тяжелых! Без рук, без ног, с большой потерей крови… А парню только плечо прострелили. Можно сказать, что он в рубашке родился. Ранили его легко, а между тем он получит медаль «За храбрость». Да, на поле боя он вел себя героически и заслужил награду. И ему действительно повезло…»
Если бы доктор Вольф каким-то чудом смог бы узнать, о чем думает в эту самую минуту связист Эрих Кнехт, он бы, наверное, решил, что сошел с ума. Потому что храбрый немецкий связист думал о том, что первый этап операции, запланированной начальником фронтовой разведки Южного фронта Советской армии полковником Уколовым, прошел успешно. Этот этап предусматривал внедрение капитана Глеба Шубина во вражеский тыл. Теперь он находится в глубоком немецком тылу, в палате 3-го госпиталя и занимает законное место на койке. Только одно беспокоило капитана Шубина: слова врача о том, что его лечение пройдет довольно быстро, и через пять дней его выпишут из госпиталя обратно в свою часть, на фронт. «Если бы меня еще кто-нибудь ждал там, в этой части, – думал Шубин. – А то ведь они очень удивятся, если им скажут, что у них есть такой связист-ефрейтор. И попросят гестапо разобраться, откуда такой связист взялся. И вообще: пять дней мне явно мало, чтобы выполнить задание полковника Уколова и самого командующего Южным фронтом генерала Еременко. Так что мне надо придумать, как здесь задержаться…»
Но каким же образом капитан Красной армии Глеб Шубин превратился в ефрейтора германского вермахта Эриха Кнехта? И как этот лжеефрейтор попал в госпиталь? Это была целая история, в которой принимали участие множество людей из фронтовой разведки и не только из разведки…
…В конце декабря 1942 года Шубин, довольный и счастливый, вернулся из Сталинграда на фронт. Он вернулся из отпуска, который ему дал начальник фронтовой разведки полковник Уколов. А отпуск стал для Шубина наградой за отлично выполненное задание командования, за сведения, доставленные из немецкого тыла, за ряд диверсий, проведенных в этом тылу. Во многом именно благодаря усилиям Шубина и его боевых товарищей была сорвана операция вермахта «Зимняя гроза», и войскам фельдмаршала Манштейна так и не удалось соединиться с окруженной в Сталинграде 6-й армией Паулюса.
Итак, Шубин вернулся на фронт, предполагая, что сейчас его пошлют в новый рейд куда-нибудь в Зимовники или в Волгодонск, чтобы собирать оперативные сведения в ближнем немецком тылу. Однако в помещении штаба фронта, отведенном для разведчиков, куда Шубин явился, его ожидал не только командир фронтовой разведки полковник Уколов, но и начальник штаба фронта полковник Семенов, и сам командующий фронтом генерал Еременко.
– Ну, что, Шубин, отдохнул? – спросил его Уколов. – Если отдохнул, то смотри сюда, на карту, и слушай. Будем тебе новое задание ставить.
Он подошел к висящей на стене карте, на которой был изображен весь Северный Кавказ, и стал объяснять.
– Как ты знаешь, мы отогнали немцев от Сталинграда. И теперь у нашего командования возник замысел еще более крупной операции. А что, если нам взять врагов в еще один котел, более крупный? Что, если окружить всю немецкую группировку «Юг», занявшую весь Северный Кавказ и старающуюся прорваться в Закавказье? Ведь для этого требуется занять только один пункт – Ростов-на-Дону. Или даже не сам Ростов, а его пригород Батайск. В таком случае мы прервем сообщение немцев со своими войсками на Кавказе, отрезав железную дорогу.
Указка Уколова уперлась в кружок Ростова, нарисованный в устье Дона, а затем переместилась севернее, к Батайску.
– Если мы возьмем Ростов или Батайск, то немцам деваться с Кавказа будет некуда – только по морю эвакуироваться, через Новороссийск. Но всю армию на баржах не вывезешь. Так что для Гитлера это будет еще одна катастрофа, почище Сталинграда. Вот почему Андрей Иванович, – тут Уколов покосился на командующего фронтом, – и выдвинул план по быстрому освобождению Ростова. Надо не дать немцам уйти! А для этого требуется наступать быстро, не давая им закрепиться на промежуточных рубежах. А для такого быстрого продвижения что требуется?
– Конечно, полная информация о противнике, – ответил догадливый Шубин. – А значит, нужна глубокая разведка.
– Вот именно! – воскликнул Уколов. – Именно что глубокая! И проведение такой разведки мы поручаем тебе.
– Значит, мне надо готовиться к новому рейду? – с готовностью выполнить задание спросил капитан. – На сколько дней – на три? Или на пять?
Уколов, Семенов и Еременко переглянулись, и начальник разведки покачал головой.
– Нет, Шубин, – сказал он, – не на три и не на пять. Твое новое задание рассчитано почти на месяц. И проведешь ты этот месяц не на мотоцикле и не в лесу. Ты проведешь его на больничной койке, в относительно комфортных условиях.
Вот такого оборота событий разведчик совершенно не ожидал!
– Почему «на койке»? – спросил он. – И в какой больнице?
