Николай Пименович Соковых. 1919 г.
Наш отец, Пимен Николаевич Соковых, был родом из государственных крестьян села Пальна-Аргамач Ламской волости Елецкого уезда Орловской губернии… Название села можно считать до некоторой степени историческим и вот почему: когда-то во времена удельных князей от набегов степных кочевников существовали линии оборонительных укреплений, одна из них проходила через город Елец. От Ельца далеко в степи были наблюдательные пункты, в которых дежурили казаки с лошадьми. Заметив в степи пыль от появившихся врагов, один из казаков садился на коня и мчался в Елец с донесением, и там быстро принимали меры к обороне. Легенда рассказывает про такой случай: мчавшийся с донесением казак на коне арабской породы аргамак (у казаков эта порода лошадей была очень популярна) не доехал до Ельца, его лошадь споткнулась, сорвалась с каменной горы вниз и погибла вместе с казаком близ села Пальна под Ельцом, но донесение было вовремя. С тех пор село Пальна стало называться Пальна-Аргамак. Верна ли эта легенда, доказать трудно, но она в народе существует. Вот в этом селе и родился наш отец в 1862 году (в действительности в 1864 году – прим. авт.) в крестьянской семье. Его отец, а наш дедушка Николай Григорьевич, имел небольшое хозяйство, а его семья состояла из 7 человек: двух братьев и трех сестер, да дедушка с бабушкой. Прокормиться и жить сносно от своего хозяйства было трудно, поэтому в осенне-зимний период мой отец и его старший брат уходили на заработки в город Елец. Сам дедушка в зимнее время занимался извозным промыслом… Он и другие односельчане подряжались возить на лошадях купеческие товары (муку, кожу, табак и другие) в Москву и другие города. По рассказам отца у дедушки был такой случай:
Приехав раз с товаром в Москву и сдав его по назначению, артель подрядилась в Москве везти разные грузы в Варшаву. Ехали они долго, но дедушка на своих лошадях до Варшавы не доехал. По причине плохой дороги и чрезмерной нагрузки лошади одна за другой у него пали. Пришлось груз разложить на другие подводы, а самому приехать в Варшаву, как говорится, с одним кнутом. Его товарищи груз сдали и подрядились везти новый груз в Москву. Дедушка с ними не поехал, рассчитывая добраться до дома скорее, по железной дороге. Но получилось другое. На постоялом дворе ночью его обобрали воры, и ехать было не на что. Что делать? Ему посоветовали обратиться к воинскому начальнику за разрешением ехать по этапу, бесплатно (тогда этапы были в ведении военных). Ему было разрешено, но одновременно предупредили, что по этапу будут ехать разные подозрительные люди, в том числе воры, беспаспортные бродяги и разный сброд. Под конвоем, как арестанты. Дедушке ничего не оставалось, как согласиться. Ехал он из Варшавы более двух месяцев и вернулся домой в рваной одежде, в сильно потрепанном виде, истощенным, как заправский бродяга. С тех пор нашу семью односельчане прозвали «по-уличному» Варшавские.
Отец тоже уходил на заработки в г. Елец, где работал на товарной мельнице чернорабочим, так как у него не было никакой специальности. С годами постепенно приобрел специальность вальцовщика, а в дальнейшем стал крупчатником. Это была уже высшая специальность в мукомольном деле, равнялась должности инженера-технолога. В сельском хозяйстве он стал мало принимать участия – не было времени и смысла, а лишь помогал в страдную пору немного времени своим трудом. За ряд лет работы крупчатником отец зарекомендовал себя хорошим специалистом, получал уже хорошую зарплату и был на счету. Владелец другой мельницы, находящейся в 30 км от железнодорожной станции Латная в селе Гремячий Колодезь Воронежской губернии, Безруков, предложил отцу более выгодные условия, а именно: деньгами 75 руб. в месяц, квартиру с отоплением, необходимые продукты для семьи, корм для коровы и другой живности. Отец согласился, заключил с Безруковым договор и вскоре с семьей переехал к месту работы. В это время семья состояла из 6 человек: отец, мать, дедушка и трое детей – Нюра, Маня и Настя.
Безруков был человек развитой, с высшим образованием. В свое время он окончил юридический факультет Московского университета, был депутатом Воронежской городской управы и почетным гражданином г. Воронежа. Он знал толк в людях и отца ценил, как хорошего специалиста, особенно после того, как тот произвел необходимую реконструкцию мельницы без особых затрат. Отец также ценил и уважал своего нового хозяина. Видел в нем хорошо образованного и практического человека, с которого можно брать пример. Он очень любил его и рассказывал о нем много, что мы тогда не все еще понимали. Впоследствии отец признался, что Безруков произвел на него решающее «воспитание» и в корне изменил все прежние понятия о жизни. Но главное, что отец ценил у Безрукова, это его убежденность в чем-либо, твердая, неоспоримая и легко доказуемая своему собеседнику. По словам отца Безруков никогда не горячился, терпеливо выслушивал мысль оппонента и только тогда, не стараясь выпячивать себя и убедившись, что собеседник сказал все, что мог, высказывал свою мысль по данному вопросу, но уже неоспоримую и убедительную, как «дважды два – четыре». Что греха таить, говорил отец, и я сам, часто не дослушав до конца разговаривающего со мной человека, перебивал его и предлагал непродуманное, не твердо усвоенное возражение, и получался какой-то безалаберный разговор разгоряченных спорщиков. Договориться конкретно о чем-либо при такой форме беседы и при отсутствии твердой убежденности в правоте дела редко удается. Без доказательств получается пустой разговор. «Многому я научился в общении с Безруковым и его семьей» – заключал отец. Теперь нам, взрослым детям, приходится только удивляться, как из деревенского крестьянского парня, окончившего только 3 класса земской школы, вышел всесторонне развитый, культурный и воспитанный человек, наш дорогой отец!
