Охота не клеилась: собаки никак не могли учуять след, а охотники злились. И вообще, отвратительная вещь — охота: вставай ни свет ни заря, садись на лошадь и в сопровождении людей, кого век бы не желал видеть, мчишься в лес, чтобы поймать какого-нибудь захудалого кролика, которого и есть-то никто не станет.
И все это — вместо того чтобы побыть с любимыми людьми…
Но если ты король, твой долг — делать то, что положено, а вовсе не то, чего хочешь. Ты должен думать о традициях и правилах, разбиться в лепешку, но не посрамить наследие своих предков. А в Алаиде все попадали бы в обморок, узнав, что в последний день недели правитель не выехал на охоту.
Король Эдвин Первый из рода Кэродайнов выпрямился в седле. Боже, как же он устал от всей этой кутерьмы. Наверное, Эдвин еще слишком молод, чтобы понять, как должно вести себя правителю. В прошлом году ему едва исполнилось двадцать пять, когда его отец скончался. Так принц стал королем. Только лучше бы он был крестьянином, далеким от государственных дел, — Эдвин ненавидел столицу, дворец и политику. Его отец, Эдуард Победоносный, действительно был великим правителем, однако, как Эдвин ни старался походить на него, не получалось.
Молодой король натянул поводья. Конь встал.
— Что случилось, ваше величество? — тут же раздалось со всех сторон.
Эдвин глубоко вздохнул, подавляя раздражение, и ответил спокойно.
— Ничего, — ровно произнес он. — Просто охота не идет.
— Желаете вернуться во дворец или устроить привал? — услужливо осведомился один из вельмож.
«Какой, к бесам, привал! Да провалитесь вы все…»
Но эти слова так и не сорвались с губ короля. «Будь спокоен, — всегда говорил ему отец. — Только спокойствие способно по-настоящему напугать твоих врагов».
— Никаких привалов, — отказался Эдвин. — Назад.
— Конечно, ваше величество…
— Кто это?! — неожиданно вскричал кто-то из свиты.
Эдвин обернулся: со стороны города к ним мчался всадник в красном.
— Гонец, — вторя мыслям короля, сказал находящийся рядом вельможа.
Конечно, гонец — они специально носят красное, чтобы их узнавали издалека. Что же могло случиться, если короля посмели потревожить во время охоты? Эдвина охватило дурное предчувствие. Ему снова отчаянно захотелось стать заурядным крестьянином, а не правителем, от которого ждут судьбоносных решений.
Гонец мчался так быстро, как только мог, но все равно приближался слишком медленно.
— Едем навстречу, — не выдержал Эдвин и пришпорил коня.
Свита бросилась за ним.
— Что случилось? — потребовал король, едва приблизившись к гонцу.
От бешеной скачки парень хватал ртом воздух и не мог произнести ни слова.
— Что-о? — ледяным голосом повторил Эдвин.
— Меня послал господин Герберт, — наконец выдохнул гонец. — Он… — Парнишка снова задохнулся
Герберт? Эдвин нахмурился. Главный советник не станет просто так поднимать панику.
— Что он передал?
— Он приказал передать дословно: «Милину потащили на костер». Но я…
Дальше Эдвин уже не слушал. Наплевав на все приличия и предписания, которые так свято чтил всего несколько минут назад, он пришпорил коня и понесся в город во весь опор.
— Ваше величество! — раздалось сзади. — Постойте!
Но Эдвин не остановился, не обернулся — ему было все равно. Отец с самого детства готовил его себе в преемники, учил хорошему тону и правильному поведению в высшем свете, не замечая, что отнимает у сына и без того быстротечное детство…
Волосы упали на глаза, плащ развевался за спиной, но молодой король продолжал нестись вперед.
…Он не нашел счастья в самодержавии, его подарила ему простая женщина. Это была небогатая горожанка без знатного происхождения. Жениться на простолюдинке король, естественно, не мог. А потом обнаружилось еще кое-что: Милина оказалась ведьмой. В Алаиде же магии боялись больше всего на свете. И если бы люди узнали об отношениях тогда еще принца с ведьмой, не сносить бы им обоим головы.
Влюбленным везло, и об их связи никто не догадывался, кроме двух их самых доверенных людей: Энн, подруги Милины, и Вилла Герберта, наставника и друга Эдвина с самого детства, а ныне — главного советника короля. А вскоре после коронации Милина родила сына, Ричарда, наследника по крови, но, увы, не по закону.
Сейчас, по словам Герберта, Милину разоблачили и отправили на костер. Но как они узнали? Впрочем, сейчас это не имело значения, главное — успеть ее спасти, и пусть тогда все катится к бесам. В конце концов, король он или не король? Пришла пора воспользоваться своей властью и правом по крови.
Эдвин промчался через городские ворота. На улицах было подозрительно тихо. Он свернул на до боли знакомую улицу. Сердце готово было выскочить из груди.
Дверь дома Милины была распахнута настежь.
Эдвин спрыгнул с коня.
— Мили?!
— Эдвин! — откликнулся плачущий голос.
— Энн?!
Она была в детской. Ричард мирно спал в колыбельке.
— Энн!
Женщина подняла на него заплаканные глаза.
— Слишком поздно, — обреченно прошептала она.
У Эдвина закружилась голова. Нет, не поздно! Он не позволит…
— Хватай Ричарда и ждите в лесу! — выкрикнул король и бросился на улицу.
Эдвин запрыгнул на коня и понесся к главной площади. Он не знал, что сделает, когда доберется до места. Просто спасет свою любимую, спасет, чего бы ему это ни стоило.
Но, когда Эдвин примчался на площадь, было уже слишком поздно: столб в центре полыхал — Милина умерла.
Ему захотелось закричать, завопить. Но он сдержался. Его слишком долго учили держать себя в руках. Эдвин, как зачарованный, смотрел туда, где только что погибла любовь всей его жизни, погибла потому, что Эдвин не успел ее спасти. Если бы он приехал раньше…
Люди узнали его и дружно склонили головы. Подоспела свита и стала пробираться к королю сквозь толпу. Вот около него появился Герберт. Лицо советника было тревожным, видимо, он не знал, чего ожидать от молодого правителя.
— Мы сделали это для вас, — вдруг заявил мальчишка лет семи, дергая его за край плаща, чтобы привлечь к себе внимание. — В Алаиде не должно быть ведьм.
В глазах Герберта мелькнул испуг. Но Эдвин не собирался устраивать сцен. Милина умерла, ее не вернуть. Прошлого нет. Эдвин Кэродайн — прежде всего король, а потом уже человек. Остальное — побочное. Его долго этому обучали.
— Алаида благодарна вам, — спокойно произнес он. Потрепал мальчика по соломенным волосам.
Охрана окружила короля.
— Я думаю, следует спрятать Ричарда, — шепнул Герберт.
— Они с Энн уже должны быть в лесу, — ответил Эдвин, не глядя на советника и почти не разжимая губ.
— Вы правы, — согласился тот, — о малыше могут вспомнить и захотеть уничтожить в любую минуту.
— Верно, — чуть склонил голову Эдвин. — Распорядись… Нет. Лучше сам отправляйся к ним. Дай денег и лошадь. Пускай Энн увезет Ричарда подальше отсюда и найдет ему опекуна.
