Рийна Ноорваль
13-й день Атанарил-лин 223 года от О. В.
Я висела вниз головой в паре метров над землей. В воздухе меня удерживало только какое-то эфемерное лоэльское плетение. Стоит эльфам распустить узор — и я упаду. Неважно, что подо мной лишь россыпь камней, а не чан с кислотой или раскалённые угли. Мне и этого хватит.
Жарко. Душно. Влажно. Хорошо еще, надоедливой мошкары совсем нет; впрочем, все эльфы — маги, что им какая-то болотная пакость?
Ночь, небо только-только начинает бледнеть на востоке, а светло уже как днём — на берегу полыхает корабль контрабандистов. Тот самый, на котором всего час назад я была пассажиркой. Корабль, из команды которого в живых почти никого не осталась. Кто-то из матросов утонул, лишь единицам удалось доплыть до противоположного берега. Кто-то, не сумев выбраться из превратившегося в ловушку судна, предпочел покончить с жизнью. Так что эльфам, в виде сомнительного приза, досталась только я, неудивительно, что у них так много вопросов... Вопросов, ответы на которые могут стоить жизни не только мне.
Хайдаш! Я ничего не могу сделать. Ничего! Остаётся только вертеться, как уж на раскаленной сковородке, и молить всех богов, чтобы они даровали мне шанс. Нет, не выжить! Иная жизнь страшнее смерти... Сбежать. Или хотя бы умереть по своему выбору и желанию. Это, знаете ли, тоже дорого стоит.
В некотором роде, мне повезло: эльфы и мысли не допускали, что я прекрасно знаю лоэльский, а потому не стеснялись обсуждать мою дальнейшую судьбу между собой. Пока меня не собирались ни убивать, ни пытать, но на этом хорошие новости заканчивались. Что хорошего в том, чтобы стать эльфийской рабыней?!
Эльфы... лоэл'ли... Как не называй, нелюдь — она нелюдь и есть! Сволочи! Гады ушастые! Как же я их всех ненавижу!!!
Беда в том, что эти твари тоже не любят людей. Более того, они в своей ненависти так преуспели, что пару сотен лет назад чуть ли не истребили всех людей на Тауре.
В нескольких шагах от меня негромко беседовали четверо эльфов — высокие, статные, как на подбор. Все как один затянуты в черные мундиры с замысловатым серебряным шитьем. На одежде ни пылинки, на узких лицах печать высокомерия.
Наконец, вперед выступил усталый эльф средних лет — какой-то чиновник из эльфийского города неподалеку. Похоже, нелюди решили, что я достаточно долго вишу вниз головой и уже созрела для серьезного разговора.
— Поговорим? — спросил по-имперски эльф.
Взгляд и тонкие скептически поджатые губы чиновника показывали, какое презрение и отвращение этот лоэл'ли испытывал к жалкой получеловечке. Ко мне.
Вот так. Для людей я полуэльфийка, для эльфов — получеловечка, и не имеет никакого значения, кто я на самом деле. Полукровка, выросшая среди людей и привыкшая считать себя человеком. Дитя двух рас: победителей и побежденных, господ и рабов, эльфов и людей... Дитя ненависти и насилия.
— Да-да... я всё скажу!
— Твоё имя?
— Ри. Меня зовут Ри.
— Полное имя?
— Ри... Просто Ри.
— И только?
— Я выросла на улицах... — запинаясь, лепетала я. — А там... там не принято давать длинные имена. Только клички... прозвища...
Зачем лоэл'ли знать, что одной половине вольного города Танниса я известна под именем Рийны Ноорваль, а другой — Ночной гостьи Нефрит? Ведь оба имени с легкостью сокращаются до панибратского Ри. Да, имени Ри для этих гадов ушастых будет вполне достаточно.
И пусть я стала эльфийской пленницей. Нет, хуже!.. Рабыней! Но по моему имени лоэл'ли могут выйти на самого дорогого и любимого человека — на мою маму. Страшно подумать, что они сделают с ней, ведь она не только скрыла от эльфийских властей рождение полукровки, но и вырастила её.
Я ни секунды не сомневалась — проклятые нелюди накинули на меня распознающее ложь плетение, а потому не собиралась врать эльфам. Другое дело, что правда — понятие шаткое и переменчивое, что абсолютной правды попросту не существует, что правда у каждого своя. А потому мне ничто не мешало чуть-чуть искажать эту правду: немного недоговаривать, что-то приукрашивать, по-другому расставлять акценты. И верить, что в моих словах нет ни грамма лжи.
— Ты знаешь, что ты полукровка?
— Да...
Будь я простой человечкой, лоэл'ли со мной бы долго возиться не стали. Сначала устроили бы допрос с пристрастием, а потом сожгли на костре или просто чиркнули ножом по горлу и скинули бы в реку. Но так как я дикая полукровка, у меня быстро нашелся заступник — один из сиятельных эльфов, не мудрствуя лукаво, признал меня своей собственностью. И, конечно же, он так поступил не из жалости и уж точно не из мнимого милосердия, просто ушастый захотел приобрести себе новую игрушку. «Мой хозяин» немного опасался, что шкурку его новоявленной рабыне поцарапают, а потому допрос свели к «простой беседе».
— Как давно ты знаешь о том, что ты полукровка?
— Ну... с детства. Догадалась как-то.
— Почему не сдалась Наместнику?
— Ну, я же не самоубийца! Я боялась...
Допрашивающий меня эльф презрительно усмехнулся.
Я действительно боялась. Не играла, не притворялась, а просто выпустила на волю страх, что пожирал меня изнутри. Ведь кто я? Лишь маленькая глупенькая напуганная девчонка.
— Ты когда-нибудь встречала других диких полукровок? Слышала что-нибудь о них?
— Нет… Нет! Ни разу!
— Не встречала, значит... Твой возраст? Сколько тебе лет?
Вот тут бы соврать, сказать, что я значительно старше, и тогда вопрос о матери отпадет сам собой, человеческий век короток, а полукровки, как и эльфы, с годами не стареют. Но такой прямой вопрос обойти никак не получится.
— Двадцать пять...
— Что ты знаешь о своём отце?
Лоэл'ли даже мысли не допускал, что моей матерью могла быть эльфийка, а отцом человек. Еще бы! Женщин у эльфов очень мало, а находящихся в детородном возрасте вообще чуть ли не единицы. И чтобы молодая эльфийка спуталась с человеком? Быть такого не может!
— Только то, что он был эльфом.
— Видела ли ты когда-нибудь своего отца? Знаешь его имя? Чем он занимался?
— Нет-нет! Конечно же, нет! Откуда мне?!
Я ни капли не лукавила, об отце действительно ничего не знала. Мама, как я её ни просила, никогда не рассказывала... Хайдаш! Я ведь даже придумать ничего не могу, эльфы сразу заметят столь наглую ложь. Но что же делать?! Мне жизненно необходима какая-нибудь зацепка, которая сделает меня ценной в глазах лоэл'ли не только как генетический материал, не позволит эльфам стереть мою личность в ближайшем городе.
— А мать? Что ты знаешь о своей матери?
Вот он тот вопрос, которого я так боялась.
— Она... ну... некоторое время работала в Весёлом доме.
— Шлюха, — сказал, как выплюнул, эльф. — Ну да, я мог бы и догадаться.
