Таких людей, как этот «джентльмен», полно. Вы сами знаете. Торопитесь вы куда-нибудь, и тут за вами устремляется обросший, помятый, особо ароматный человек с какой-либо просьбой или вопросом.
Я не опаздывал, просто очень хотелось домой. На привокзальной площади теснились отъезжающие и встречающие, цыганский табор, торговцы и прочие, прочие, прочие. Автобусная остановка была переполнена людьми. Транспорта не было, народ волновался и ворчал. Моросящий дождь противно стучал по затылку и капал за шиворот. Плащ тяжелел от воды.
– Молодой человек, извините, – обратился ко мне некто, одетый в нечто с резким запахом. – Молодой человек…
– Отвяжись, – огрызнулся я и переложил дипломат с документами в другую руку на всякий случай.
– Вы меня неправильно поняли. Мне не нужны деньги, просто пару слов…
– Ну, что?! – я всем видом показал свое неудовольствие разговора с ним.
– Молодой человек, вам не нужна лошадь?
– Что?! – я подумал, что разговариваю с идиотом.
– Я, наверное, неправильно начал разговор. У меня есть лошадь, хороший жеребец, красавчик. – Тут я понял, чем от него пахло. – Я, то есть мы с ним, долго добирались в сюда. Приехали, а никто не ждет. Нет, нет, мне не нужны деньги… Мне просто нужно время. День или два, привести себя в порядок, найти нужных людей. А то…
– Конь для скачек, – я зачем-то решил узнать о коне побольше.
– Что… А… ну да, для скачек.
– Вам тогда надо на ипподром.
– Куда? А, ну да. Да, туда и надо, но посмотрите на меня. Как я одет! Не одежда, а почти лохмотья. Весь в… ну, в этом. А конь, ему только утром и вечером нужно сена дать, пшена и воды, и все. Всего день-два. А я пока все вопросы решу.
– А почему я?
– Так нет никого, кроме вас. Не к кому обратиться. – Он развел руками.
Я огляделся – действительно, площадь была пуста. Весь народ как ветром сдуло. Дождь тоже притих, вместо него поднялся ветер, гоняя всякий мусор, обдувая ларьки, где только что кипела торговая жизнь.
– Чертовщина какая-то, – пробормотал я.
– Ну, пойдем? Хоть взглянешь…
– Ладно, но только посмотреть. – снова зачем-то согласился я.
Мы перешли площадь, пустой вокзал, прошли мимо электричек и вышли на запасной путь.
– Сюда, сюда, – подгоняя меня «конокрад».
Товарный поезд. Один вагон совсем не обычный, а ярко разукрашенный рисунками, дверь, как триумфальная арка с какой-то исторической миниатюры, а вокруг то ли узоры, то ли иероглифы.
– Вот и пришли.
– Из цирка сбежали? – пошутил я, но остался без ответа.
Конюх, или кто он там, открыл дверь и пригласил внутрь. Запрыгнул первым и подал мне руку. Из вагона пахло так, что я испугался испачкаться, а если это прилипнет к ботинку, плащу или, не дай бог, к дипломату. Домой поеду – вонять буду, с такими мыслями я увидел коня…
Да, это было зрелище. Он был абсолютно черным, с пронзительным надменным взглядом. Будь это сказочный скакун, то из его ноздрей полыхал бы огонь и шел дым… Жеребец был просто гигантом. Остальные лошади по сравнению с ним были бы как пони или ишаки. Удивительно, как он вообще уместился в этой «теплушке».
– Ну, договорились, – воспользовался моим замешательством «конокрад». – Удачи!
И исчез.
– Эй, подожди! – я выскочил следом… и оказался в пустоте.
Почти в прямом смысле этого слова. Одинокий, разукрашенный под цирк вагон на ржавых путях в какой-то степи. А рядом я, в мокром плаще, костюме-тройке, с дипломатом в руке. И большое красное солнце над горизонтом – то ли на восходе, то ли на закате, оранжевое небо.
«Этого не может быть!» – сказал я себе и сделал несколько кругов вокруг вагона, в надежде увидеть вокзал и электрички на запасных путях.
«Это – сон».
Пачкаясь навозом, я залез в вагон. Я и выпрыгивал, и выглядывал из него, открывал и закрывал дверь, но ничего не происходило и не менялось. Только солнце начало подниматься выше.
«Это должно быть, сон!!!»
Нервы не выдержали, и я со всей злости метнул дипломат в стену вагона. Он разбился, и бумаги из него разлетелись на мокрую от росы траву.
Я сел, уставший, на рельсы и закрыл глаза.
«Надо успокоиться. По рельсам доберусь до ближайшего города. Завтра суббота, за сутки из любой степи можно добраться до дома. Хорошо, что деньги есть». – И я проверил бумажник во внутреннем кармане плаща. – «Можно поехать даже верхом».
Я снова полез в вагон. Внутри оказалось гораздо чище, чем показалось вначале. У жеребца было вдоволь воды и сена. И для человека тут была маленькая комнатка с кроватью, что была застелена чистым бельем, шкафчик с зеркалом, окном с видом на степь и столик, на котором лежал лист желтой бумаги, прижатый карандашом.
«Дорогой Друг!» – вот это наглость.
Я переборол нахлынувший гнев и начал читать снова.
«Дорогой Друг!
Извини, что так вышло, но иного пути не было. Этого жеребца во что бы то ни стало необходимо доставить в Спадри. Это на восток от того места, где ты сейчас находишься. Скоро придет поезд, он поможет преодолеть большую часть пути. За этим конем охотятся нехорошие люди. И получилось так, что они очень хорошо меня знают и могут найти где угодно. Я задержу их, но не больше двух дней. От силы три. Поэтому надо попытаться уложиться в этот срок. В Спадри ему ничего угрожать не будет. Это его родина. Он принесет тебе счастье. Поверь мне, хоть и началось все это с обмана. Иначе произошло бы непоправимое. Обязательно доставь вагон в Спадри.
Хорс.
P.S. Никому не доверяй».
Я долго проклинал Хорса всеми словами, что знал, и заодно придумал еще несколько. И тут раздался протяжный гудок поезда. По путям неторопливо катился ржавый, под цвет степи паровоз, он тащил два потрепанных вагона и гудел во всю мочь. Состав замедлил ход и остановился. Из окон выглянули пассажиры.
– Эй, как ты здесь очутился! – перекрикивал шум локомотива рыжий машинист, и мне невольно подумалось, что их специально по цвету подбирали друг к другу.
– Если бы я знал. Мне нужно в… – Я заглянул в письмо. – В Спадри.
– Только до Мальнорка, убирай свой вагон и садись в поезд.
– Мне туда надо весь вагон доставить.
– Сдурел малый! Я его сейчас спихну домкратом. В Спадри ни один здравомыслящий не пойдет. А я его даже до Мальнорки не повезу.
– Я заплачу, – сообразил я.
– Да? Ну, тогда хорошо. Сто!
Я подумал, что дешево отделался, достал бумажник и вынул из него купюру.
– Вот сто рублей.
– Рублей? – удивился машинист. Вылез из паровоза подошел и взял бумажку. – Это что? Деньги?!
– Да.
– Издеваешься? Есть только золото! И ничего кроме него! – он смял и бросил купюру на землю.
Я тихо выругался.
– Сейчас, секунду, – и я полез в вагон.
В каморке под матрацем я нашел три тугих кожаных мешочка. В одном оказались золотые кружочки, в других тоже звенело, но уже серебро и медь. Спешно отсчитав сто золотых, я в пригоршне вынес их машинисту. Тот уже пристраивал домкрат, чтобы спихнуть вагон с путей.
