1. Глава 1
Днем слепа сова, ночью – заяц, но кого ослепила жажда мести, тот не видит ничего ни днем, ни ночью.
А. Дюма
Не позволяйте обидам, ненависти и жажде мести отнять у вас способность видетьпрекрасное в мире и людях.
Глава 1
Сердце обычно не должно было вторить ее чувствам. Так уж было устроено. Пока она находилась от него далеко, разделенная стенами, коридорами, все было хорошо. Оно билось всегда ровно, медленно, размеренно, качая магию и наполняя ею замок. Но стоило оказаться так близко, и сердце начало реагировать на все, что чувствовала Кая.
— Быстрей. Нет времени, — нетерпеливо бросил король.
Она все еще не могла решиться. Вынет сердце из недр замка, и дороги назад уже не будет. Она потеряет контроль, потеряет все. Стены перестанут защищать ее.
— Вы… Может быть, вы сначала вернетесь? — Кая нерешительно попятилась от стены.
Все ее естество сопротивлялось тому, что должно было случиться. Это против природы! Точно против! Восемь лет сердце покоилось здесь! И это было правильно! В груди Каи не может ничего биться!
Король схватил ее за плечи и встряхнул.
— Немедленно! Достань его! — сердце в стене стало пульсировать еще быстрее.
Кая вытерла вспотевшие ладони о платье и испуганно потянулась рукой к отверстию. Собралась с силами и вырвала сердце. Вены полыхнули и начали тлеть. Теперь оно билось в ее руке.
— И что дальше? — нетерпеливо спросила Ее Величество, кривясь. — Она его с собой на цепочке носить будет?
— Его нужно съесть, — взгляд Каи был прикован к руке, по которой стекала кровь.
Она уже делала так. Уже когда-то давно ела его, и вкус собственной сырой плоти помнила отчетливо.
— О боги, — королева явно была удивлена.
— Быстрее, — снова поторопил король.
— Она, что его даже не приго… товит… Видимо, и так пойдет…
Кая впилась зубами в нежную плоть и посмотрела на Ульфа. Его лицо перекосилось от ужаса. И, конечно, отвращения. Неужели среди северян никто никогда не делал ничего подобного?
Кая закрыла глаза и стала молча пережёвывать. Куски приходилось откусывать мелкие, чтобы удобнее было глотать. Сырая плоть жевалась очень сложно. Челюсть от приложенных усилий начинала неметь, а живот скручивало тошнотой. Кая несколько раз подавила рвотный позыв.
Сердце продолжало биться. Руки становились скользкими от стекающей по ним крови.
Кого-то сбоку стошнило.
— Ну все, все, — заговорил король. — Она почти закончила.
Видимо, тошнило королеву. Ни с кем иным он бы так ласково не стал говорить.
Кая засунула в рот последний кусок, в котором едва отдавалась пульсация, и проглотила. В это же мгновение она задохнулась собственным даром.
В грудь ударила магия. Кая завалилась на колени, зажмурившись от яркой вспышки.
Она окутывала замок собой, своей магией, своей душой. И теперь вся эта мощь стремилась обратно к ней, к сердцу. По венам, казалось, побежало пламя.
Кая запрокинула голову в немом крике.
Больно… Больно… Больно…
Она ненавидела это. Каждый раз вынимать и поглощать сердце было так невыносимо больно! Она горела, но не сгорала. Казалось, кости в теле ломались одна за одной, крошились, но она оставалась цела. И даже сознание не туманилось. Несколько мгновений агонии всегда были четкими, ясными и никогда не забывались.
Кая щекой почувствовала холодный влажный камень пола.
Закончилось.
Она закрыла глаза. Хотела снова раствориться в замке. Но не смогла. Их больше ничего не связывало. У нее больше не было крепости, не было дома. Ничего не было. Только она и бьющееся бесполезное сердце в груди, которое больше не могло послужить королю.
— Вставай! Давай, — кто-то потянул ее за руку.
Кая едва удерживала себя в сознании и не до конца могла понять, что происходит. Сердце больно билось, и она оживала. Вдруг все разом начало чувствоваться очень остро.
Страх, сочувствие, гнев, ненависть…
Все привязанности вдруг стали такими важными, а враги такими ужасающими. Кая понимала, что плачет. И в то же время сознание было таким спутанным, что она не могла понять почему.
Ее тащили за руку, и она молча переставляла ноги. Будто была во хмелю. А ее все тащили и тащили… Впереди кто-то что-то говорил. Потом рука сменилась, и Кая будто опомнилась. Она попыталась выдернуть запястье, но Ньял держал крепко.
— Ваше Величество! — выкрикнула она удаляющемуся королю.
Кая вдруг обнаружила себя на краю темного ночного леса.
Он в несколько шагов оказался рядом. Грубо закрыл ей рот рукой, сдавив щеки до боли. Кая не издала ни писка, даже не дернулась. Король — последний человек в мире, который мог бы по-настоящему напугать ее.
— Не ори, полоумная!
— Вы… Вы помните путь? — зашептала Кая, отстраняя широкую ладонь короля. Она напоследок сжала ее покрепче. Его безопасность, его мечты, его цели — все это было ее причиной жить, и теперь… Неужели теперь это все?
Нет, еще нет. Ей нужно добраться до рорга Долины Теплого Лета. Теперь это ее цель. Она все еще служит хозяину, она все еще нужна, у нее все еще есть смысл.
— Помню, — прошипел он недовольно. — Иди уже! Не подохну без тебя!
— Берегите ее, — тихо попросила Кая, выпуская его руку. Она не уточняла, кого, но знала, что он поймет.
Его Величество кивнул и отступил на шаг, потом еще на один и еще… Король, королева и колдун скрылись в тайном проходе.
— Пойдем, — Ньял снова ухватил ее за запястье и, сильно сдавив, потянул за собой.
Кая путалась в ногах, в юбках, руку начинало саднить от постоянного сдавливания. В конце концов она не выдержала и ойкнула. Ньял хмуро посмотрел на нее и выпустил запястье.
— Не отставай, — бросил он и шагнул дальше.
— Вы… Вы знаете дорогу, господин Ньял? — Кая терла краснеющую руку.
— Нет.
— Но как…
— Ульф знает, — он кивнул в сторону самого юного северянина. — Ты чувствуешь?
— О, да-а-а, — довольно протянул он, глубоко вдыхая. Так блаженно, будто спустя долгое время впервые добрался до свежего воздуха. — Наконец-то, я слышу их… Предки указывают путь. Лес говорит со мной. Как же мне этого не хватало.
Кая недоуменно нахмурилась. Она почти ничего не чувствовала от Ульфа, когда бродила по замку. Ир излучал опасность, силу, а этот юноша…
Он как будто был обычнее самого обычного человека. Но все же он был одарен своими богами.
Каю неприятно кольнула зависть.
Ульф мог пользоваться своими силами, а она их лишилась. Своими собственными руками запечатала свой дар. Но могла ли Кая кого-то в этом винить? Нет. Точно нет. Церковь нашла оружие только потому, что она допустила ошибку, рассекретила себя, потому что она позволила им узнать. Но как?
Кая мысленно поклялась не умирать, пока не исправит этот свой промах. Она не позволит им победить! Кая боялась… Но еще и ненавидела. И ненависть эта была способна превзойти страх, задушить его, поглотить, обратить в отчаянную ярость. Она знала это… Знала, что обезумеет, если вдруг окажется загнана в ловушку.
