Владимир Губский - Дорогами «войны кровавой»

© Губский В. В., 2022

«В ужасах войны кровавой

Я опасности искал,

Я горел бессмертной славой,

Разрушением дышал;

И в безумстве, упоенный

Чадом славы бранных дел,

Посреди грозы военной

Счастие найти хотел!..»

Д. Давыдов, 1816 г.

Это была моя первая ночёвка в походе. Одноместная красная палатка – вполне комфортное убежище в таких обстоятельствах. Я лежал на животе, высунув голову наружу, и слушал тишину. Под рукой находился топорик – единственное мое оружие. Тишина была звенящей, непривычной для уха городского жителя, избалованного шумом ночных трамваев, но ещё полнее была обволакивающая темнота. Кроны деревьев над моей головой, как плотные тучи, закрывали звездное небо и сворачивали бесконечность в чёрную непроглядную тьму. Временами я посматривал на часы – светящиеся стрелки «командирских» перевалили за полночь, но засыпать, не выставив охранения, я опасался. А поскольку охранять меня было некому, то я решил нести вахту до трёх часов.

Эта поляна на вершине холма, где стояла моя палатка, и земля, что лежала вокруг, по левому берегу Немана, в 1812 году принадлежала Польше – вечно обиженной, вечно враждебно настроенной и всегда искавшей сильного покровителя и союзника для разбойного похода на восток.

Вспоминались события последних дней – сборы в дорогу, отправка по маршруту трех посылок с продуктами, Белорусский вокзал, прощание с братом, купейный вагон…

Сегодня утром, 10 июля 1982 года, я прибыл в Каунас – бывший пограничный город Российской империи. Для начала – небольшая историческая справка: города Каунас и Вильнюс до третьего раздела Польши, то есть, до 1795 года назывались по-польски – Ковно и Вильно, а с присоединением к Российской империи, вплоть до 1919 года, именовались уже как Ковна и Вильна. Таким образом, в интересующий нас исторический период названия упомянутых городов имели в своих окончаниях букву «а».

Для начала, оставив громоздкий рюкзак на вокзале в камере хранения, я отправился осматривать город. Был жаркий субботний день, центральная пешеходная улица, по которой я шёл, была заполнена гуляющей публикой. Все, к кому я обращался с интересующими меня вопросами, которые касались памятников архитектуры и музеев, отвечали мне вежливо и охотно. Я был приятно удивлён таким отношением. По сравнению с чопорными и немногословными эстонцами, с которыми я имел уже опыт общения, литовцы показались мне более открытыми и доброжелательными согражданами. Впрочем, причина вежливости местных жителей могла заключаться в том, что им нравились мои вопросы – я ведь не магазинами интересовался.

А «правильные» вопросы – они, как и «правильные» пчёлы, тоже способны делать свой «правильный» мёд.

Первым делом я посетил здание ратуши с её высокой белой башней, опоясанной тремя ярусами балконов. Там же, у входа, я познакомился с группой наших солдат, пришедших на экскурсию в сопровождении молодого лейтенанта. Он предложил мне поехать вместе с ними на 9-й форт, куда мы и отправились на военном «ЗИЛе».

Назвать то место, куда мы прибыли, красивым, было бы не совсем уместно, хотя выглядело оно довольно интересно. Учитывая мрачную историю 9-го форта, это место правильнее было бы назвать жутким. Этот форт возводился последним в числе фортов Ковенской крепости, и был закончен накануне Первой мировой войны. Затем, в буржуазной Литве, в нём размещалась каторжная тюрьма и, наконец, лагерь смерти – во время немецкой оккупации. Камеры, в которых держали заключенных, были устроены таким образом, что по стенам всё время струилась вода. Железные кровати были покрыты сырыми одеялами. Провинившимся полагались карцеры, затопленные водой, чтобы заключённые не имели возможности спать. Все окна камер выходили во внутренний двор. Лагерь смерти – верное название.