Объяснительная
Я, Логан Робертс, находясь в здравом уме и
Окей, мне сказали, так писать нельзя, значит, будет в свободной форме. Меня зовут Логан Робертс. Мой отец преподает алгебру в частной школе Алтиор, где я, собственно, учусь. Я староста, лучший ученик выпускного класса, руководитель химического клуба, дважды победитель олимпиады штата по химии и один раз по биологии. Строил в Корпусе мира дома для бедных, собираюсь стать студентом Гарварда, ну, по крайней мере собирался до этой ночи, и это мой первый привод. Сержант Фэлтон сказал, что я должен писать объяснительную о том, как докатился до жизни такой. Что ж, сержант Фэлтон, понятия не имею. Но если вы принесете мазь от ожогов, я буду очень благодарен. А еще дайте телефон, чтобы я позвонил отцу и сказал, что в порядке, а потом моей девушке – спросить, в порядке ли она. Также не повредила бы какая-то одежда: в участке сегодня людно, а я в идиотском костюме с рюшами.
Заранее спасибо.
Логан Робертс
***
Объяснительная
Джейкоб Эванс, ученик частной школы Алтиор. Капитан футбольной команды, принят тремя университетами Лиги плюща, к тому же получил предложение от NFL. (И могу все это потерять, если мы реально заговорим о заключении под стражу.) Не знаю, зачем расписывать свои регалии, ведь, сержант Фэлтон, я все тот же парнишка, которого вы знаете с рождения. Напомню, что вы лучший друг моего отца. Ваше любимое блюдо – пирог из курицы по секретному рецепту моей мамочки. Я все понял, каюсь и смиренно принимаю свою участь. Ради всего святого, позвоните моему отцу. Уверен, мы смогли бы найти компромисс в сложившейся ситуации… Сразу подчеркну, что виноват в пожаре и во всех последствиях. Пожалуйста, отпустите ее и моих друзей. А там… я готов на пару-тройку сотен часов работы и даже поцеловать вам пяточки.
Ваш крестник, Джейкоб Эванс
***
Южный отдел полиции г. Деполе. Протокол записи показаний. Подозреваемый № 3.
Запись произвел: старший сержант Р. Фэлтон.
– Имя?
– Астер Вильгельм Блэквуд Третий.
– Возраст?
– Восемнадцать.
– Семейное положение? А, стоп… Извиняюсь.
– Нет, не извиняйтесь. Можете записать. Брошен и одинок. Так что, если снова запрете меня в одиночной камере, позаботьтесь, пожалуйста, чтобы там был телевизор. И «Нетфликс» желательно. Или что там сейчас брошенки смотрят…
– Ты серьезно?
*молчание*
– Итак, Астер Вильгельм Блэквуд, тебе предъяв…
– Третий.
– Что третий?
– Блэквуд Третий. Это важно, черт возьми! Если вы не укажете это в протоколе, мой отец будет очень зол, что кто-то прополоскал его имя, и, уж поверьте, сделает все, чтобы вы попрощались с этими чудесными погонами.
– Ты мне угрожаешь?
– Что вы. Я вас почти по-дружески предупреждаю. Вы вроде неплохой мужик. А мы ведь только добра здесь желаем друг другу, верно?
– Так, хватит. Сейчас речь не обо мне, а о случившемся и о людях, которые пострадали.
– Валяйте.
– Почему ты отказался от дачи письменных показаний?
– А мне нечего сказать.
– И ты говоришь, что готов полностью взять вину на себя?
– Да.
*вздох за кадром*
– Ну и друзей моих отпустите. Они ни при чем.
*шепот оператора: «Господи, дурдом, и этот туда же»*
– Хорошо, уводите его! Тебе что-то еще нужно?
– Можно снова одиночную камеру? Она была очень неплоха.
Приложение к делу (смятый листок бумаги, как будто его сжали в кулаке и выкинули)
Объяснительная
Я, Аст…
А вообще, идите в задницу.
Глава 1, в которой Логан и Джейкоб встречают ангела, а Астер борется с собственными демонами
За три месяца до этого
Его разбудил треск. Сиплый и приглушенный звонок прервал сон, и Астер Блэквуд, протянув руку, вытащил телефон из-под подушки. «Я убью его, – подумал он. – Кто же еще может трезвонить в такую рань?» На экране рядом с именем друга светились два слова – сегодняшняя цель: директор Беннет. «Забились», – подумал Астер, планируя доспать, и откинул телефон в сторону. Но не тут-то было – тот зазвонил снова.
– Чего тебе еще, Джейк? – сонно пробормотал Астер в трубку, не открывая глаз и утыкаясь лицом в подушку.
– Ой, только не говори, что все еще в кровати, – хмыкнул Джейкоб. Судя по выдохам и глухому стуку кроссовок об асфальт, он уже был на пробежке.
– Семь тридцать утра, – простонал Астер. – Я в три только домой вернулся. Имей совесть.
– Как тяжела жизнь богемы! – рассмеялся друг.
– Не напоминай. – Астер зажмурился, морщась от головной боли и вчерашних воспоминаний. Они были довольно расплывчатыми.
Все, что он помнил, – как сорвал деловой обед, на котором был вынужден присутствовать «ради своего же блага» и успешного зачисления на факультет бизнеса в Принстоне, где их «фамилия блистала уже два поколения». В общем-то, для этого он и нужен был отцу на таких приемах – блистать. Астер же этот мир буквально ненавидел. Девушки здесь были разбалованы и изнежены до безумия, но умели считывать количество нулей на банковской карте по одному лишь манжету, выглядывающему из-под дорогого костюма. Парни – высокомерны, заносчивы и наглы. Впрочем, Астер и сам был таким же. Разве что не кичился богатством, словно сам заработал хоть что-то.
Поморщившись от солнечного света, он прикрыл глаза рукой и отбросил телефон. Давно же он так не позорился. Но в итоге оно того стоило. Вряд ли ректор этой отцовской альма-матер захочет его хоть когда-то видеть снова. Особенно после того, как Астер сбежал с банкета с его дочерью, единственной на этом тухлом мероприятии, кто хотя бы примерно подходил ему по возрасту. К тому же не то чтобы ее пришлось уговаривать.
Этот гениальный план пришел ему в голову прямо в процессе. Как же ее звали? Астер не помнил. Зато ее податливые губы, руки, тянущие его за узкий пояс строгих брюк, и атласное платье, что с тихим шелестом терлось о стеллаж библиотеки в кабинете ее отца, мозг Астера запечатлел вполне.
– Хочешь секрет? – между поцелуями выдохнула она, прижавшись щекой к его щеке. – Я давно положила на тебя глаз, Блэквуд. Считай, что теперь в Принстоне у тебя появился первый союзник.
– Не знал, что у вас принято так «союзниками» обзаводиться, – ухмыльнулся он.
– Ты еще многого не знаешь, – прошептала девушка, поспешив заткнуть его рот новым поцелуем.
И где-то в этот момент распахнулась дверь. Астер поднял руки, как перед фарами машины копов, словно он здесь
совершенно ни при чем. Девчонка отскочила от него как ошпаренная, но было уже поздно. В дверном проеме стоял ее отец, и объяснений ему явно не требовалось. К тому же расстегнутая пряжка ремня и красная помада, бесстыже размазавшаяся по мужским губам, были более чем явным подтверждением.
– Да как ты смеешь прикасаться к моей дочери, щенок?!
Дверь ударилась об обитую тяжелыми дубовыми панелями стену, разъяренный отец кинулся внутрь. А что происходило дальше, было всем и так понятно.
