Даниил Шаменков - Древо мёртвых. Книга стихов
| Название: | Древо мёртвых. Книга стихов |
| Автор: | Даниил Шаменков |
| Жанр: | Стихи и поэзия |
| Серии: | Нет данных |
| ISBN: | Нет данных |
| Год: | Не установлен |
О чем книга "Древо мёртвых. Книга стихов"
«Древо мёртвых» – первый полноценный сборник стихотворений поэта Даниила Шаменкова, включающий в себя восемьдесят пять его лучших произведений, написанных в 2015–2017 гг. В сборник вошла любовная, философская и пейзажная лирика под его авторством. Все работы расположены в хронологическом порядке, чтобы можно было проследить за изменениями в стиле автора и в его взглядах на жизнь. Ведь все, о чем он пишет, происходило с ним на самом деле и пропитано духом современных реалий.
Бесплатно читать онлайн Древо мёртвых. Книга стихов
Иллюстратор Валерия Валерьевна Мусатова
© Даниил Евгеньевич Шаменков, 2018
© Валерия Валерьевна Мусатова, иллюстрации, 2018
ISBN 978-5-4490-1631-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Звезда
Во многом был виновен:
В слезах, твоих обидах.
К тебе мне тянет очень
Как будто бы магнитом.
И воля не тверда,
Гордыня выше неба,
Прошло с тех пор два года, —
С тех пор я стал поэтом.
Во мраке, в тлене жизни
Ты мне была лекарством,
Но я звезду снял с неба,
Ее прозвал я Счастьем.
Во многом был виновен:
В твоих улыбках, письмах.
К тебе не тянет больше.
В тебе не вижу смысла.
«Я все пишу…»
Я все пишу…
Пишу четверостишья о любви.
О том, как сильно я люблю любить;
О том, как я люблю,
Когда взаимно руки тянут,
Даря мгновения любви…
И знаю я, любовь не умирает,
Она слегка, совсем немного увядает.
Любовь живет в нас вечно,
А вечное, как говорится, бесконечно.
Книга
«Нужно читать и уважать только те книги, которые учат понимать смысл жизни, понимать желания людей и истинные мотивы их поступков»
Максим Горький.
Взирая на книги в собственном чертоге,
Я мнил себя читателем от Бога,
Но забывал о нечто славном:
О произведении коротком,
В котором есть душа, интрига.
Оно не те штампованные книги,
Оно меняет жизнь, дает о себе знать,
Все стереотипы разрушает,
Что нам так стоит разрушать.
Amour1
Пускай нас сны и дальше направляют,
Ведь жизнь как рельсы – долгий путь.
Любовь хочу, чтоб все испепеляла
И ядовитою была, как ртуть.
Пусть рвет и мечет все на свете,
Пускай прогреет многим души.
Я за любовь болею сердцем,
Болею в дымке вездесущей.
Я, верно, свесился с уступа,
Раз говорю про чувства вслух,
Но жить иначе – это глупость,
Пока стук в сердце не потух.
И про любовь могу веками
Все говорить и говорить;
И жить, наверно, не устану,
Пока могу в себя влюбить.
Время
Время не лечит,
Нам коротая путь длинною в вечность,
Стирая кости тех людей,
Что в голове своей похоронил навечно.
Судьба же пусть пустяк лишь сущий,
В нее не верю ни на гран.
И умник пусть, свой срам несущий,
Нам говорит, что «время – штамп».
Я знать не знал об этой вере,
И на устах лишь глупость, брань.
Оно – конца росток и семя,
Ведь пострадал от него сам.
Мне говорили, время лечит,
И молвили все время, что пройдет.
Зачем тогда оно калечит?
Зачем людей безмолвно бьет?
«Солнца луч в зенит уйдет…»
Солнца луч в зенит уйдет,
На смену ночи день придет,
И снег растает, как и лед,
По полюсам метель пройдет.
И на востоке будет утро,
По западу пройдется мгла,
Там, где Сибирь, сиянье в небе,
А на экваторе жара.
Une ombre2
Я понял в злополучный день:
Любви все тайны так самозабвенны…
Ты для меня видна как тень,
Но также неприкосновенна.
И мысли с реальностью не схожи,
В них здесь причастен каждый, но
Я верю, в чувствах каждый может
Добиться с мерностью всего.
И эта мысль рвет все в клочья:
В любви все-все самозабвенно.
Ты для меня открыта ночью,
Но утром ищешь мне замену.
Печаль
Я на заре заката при свечах
Встречаю милую печаль
И на скамейке возле моря
Сижу и вглядываюсь вдаль.
Уткнусь в подушку я лицом,
Без перерыва буду тосковать,
Себя закончу мнить творцом
И рифмы в голове рождать.
Я в шаге к смерти сущности поэта.
Мне не в диковинку страдать,
Ведь так давно я вижу конец света;
Не повернешь уж время вспять.
Уйду
Я не могу так жить, простите.
Я не вернусь, и даже мне не льстите.
Меня не трогайте отныне,
А я уйду, оставшись лишь в помине.
С котомкой с вечера свалю
За грань, за город, за границу.
Закрою рот и упаду,
Как я не падал еще низко.
Открою душу людям, миру,
И покажу, на что способен,
К чему готов теперь отныне,
Что в юном Мне теперь осудят.
Я не вернусь, и не просите.
Хотел остаться, передумал…
Я вам не нужен. Мне не врите.
Уж лучше сгину вольнодумом.
Первый поцелуй
А помнишь ты,
Когда впервые глянул
в твои очи?
Иль помнишь первый
поцелуй?
А может,
снова сможем
Когда-нибудь
пойти мы на поклон?
Поклон судьбе неумолимой,
Пускай,
быть может,
и потом.
Не помнишь ты,
Мгновение назад
я говорил,
Что ты прекрасна?
Да, этот факт неоспорим,
Но быть с тобой
по-прежнему опасно.
Ты вычеркнешь меня
из списка
Своей уж
белою замазкой.
И будешь кровью
писать письма,
Что все с тех пор
с тобой нормально.
Страшилка
Пугливый чтец читал страшилку.
Читал, внимая атмосфере,
Про то, как разрывается могилка
«Большого» отставного офицера.
Луна кровава и страшна.
Гниет, сочится червяками труп.
Земля всех кладбищ столь грешна,
Что здесь блуждает душегуб.
Дожди идут тут каждый день,
И слышны крики всяких душ.
Под гнетом страха точится кремень,
А мародеры делают свой куш.
Надгробия меняют лица,
А по ночам стоит здесь стук
Как в разных сказках, небылицах,
Где мертвецам все сходит с рук.
Гробовщики так негодуют,
Как расхитители могил.
Вся нежить без конца ликует,
Убив того, кто вышел покурить.
В квартире на полу бутылки
И неподвижно чтец лежал,
А на лице страшна ухмылка…
Похоже, смерть к нему пришла.
Когда-нибудь
В лощине камень сточится об воду,
Там далеко закат уйдет в небытие,
И смерть в бою настигнет воеводу,
Настанет шум средь мертвой тишины.
Прибьется гвоздь последний к доскам,
Уйдет старик мудрейший на покой,
Забудутся стихи как моя проза,
И прекращу я быть самим собой.
Быть может, не пройдет недели,
А может, дня иль часа даже,
Сломлен ведь будет кто сильней,
И станет все чудовищное краше.
Бессмертное погибнет наконец,
Придет восход в последний раз,
И совесть всякий обретет наглец,
Незримое пройдется напоказ.
Иссякнет знаний большинство,
Случится все на этом свете.
Произойдет, но нам-то каково?
Мы все узнаем в новеньком завете.
Орион
И Орион прошел по небу,
Сверкая наготой пахабной,
Прошелся, не оставив следу,
Кривой дугой туда-обратно.
Он осчастливил люд простой,
Паденьем звезд все исполняя.
Всем радость проведя чертой,
По небу звездному шагает.
Терпилам
Искать подвох всюду стало привычкой,
Не сложно быть нынче чем-то в кавычках,
Вправе судить лишь верховный смотритель,
Чья должность звучит сейчас крайне избито,
Крайне искомо, предубедительно,
Участь людей – стать предусмотрительней,
Мимо себя пропуская все сплетни,
Свершая все те же тупые ошибки…
Питая иллюзии, срывая джек-поты,
Слепо гоняясь за глупою модой.
Но вы все клали на эти проблемы,
Нам так не выжить. Хватит. Терпилы.
«Покер, где жизни ставят на кон…»
Покер, где жизни ставят на кон.
По углам вновь знатоки за столом:
Лица – лишь маски, они – жалкий блеф,
Все, что внутри, не видно извне.
Две карты раскрыты из большинства,
Тягуче преимущество сия меньшинства.
«Вскрываемся, – нервно процедил дилер. —
Сейчас мы узнаем, кто из нас киллер».
И время пришло наконец-то понять,
Кто по жизни Кутузов, а кто – Бонапарт.
«Ты вдохновением моим не будешь…»
Ты вдохновением моим не будешь,
Как и не будешь музой.
Любить меня ты не захочешь,
Ведь чувства наши – жалкий мусор.
Ты мне женой не станешь,
Как и не станешь другом.
Пускай признать ты это сможешь,
А для меня все это – муки.
С этой книгой читают
