I
Даша радостно, буквально пританцовывая перемещалась по гостиной, собирая разбросанные игрушки и вещи. Дети с Максимом уехали, он повёз их в школу, а после и сам на работу. У Даши из дел на сегодня осталось лишь убраться в доме, чтобы потом началось её любимое время – наедине с собой, своими мыслями и сериалами на стриминговом сервисе. Там как раз появились новые серии. Её весёлые танцы прервал странный шум на втором этаже, доносящийся из комнаты младшего сына.
– Антошка опять все игрушки сложил в одну кучу на столе. Нужно будет убедительнее ему объяснить, чтобы всё в шкаф по полочкам раскладывал, – подумала Даша и продолжила собирать вещи в гостиной.
Сверху вновь донёсся какой-то шум, а затем скрипнула дверь деревянного шкафа. Девушка от неожиданности выронила охапку собранных вещей из рук и застыла на месте, всматриваясь в лестницу, ведущую на второй этаж.
– Дашка! – возмутилась она про себя, приступу трусости. – Хватит вздрагивать от шорохов, пора бы Антона к порядку приучать, – закончила она мысленно себя отчитывать и направилась к лестнице.
Пройдя мимо кухонного острова, девушка подняла с него сотовый телефон и вытащила из деревянной стойки длинный поварской нож. Так она чувствовала себя увереннее.
– Как так? – удивилась Даша разряженному телефону, не подающему признаков жизни и не реагировавшему на кнопку включения. – Я вызвала полицию! – крикнула она на весь дом, чтобы на втором этаже её точно услышали. – Через две минуты они будут здесь! – продолжала девушка запугивать потенциального грабителя, которого рисовало её воображение. Её логика была проста – если воришки забрались в дом через окно, через него сейчас и уберутся прочь.
Однако оказавшись на втором этаже, вытянув перед собой нож и ступая с осторожностью, к своему удивлению, Даша никого не встретила. Окна были целы и закрыты. Никто не проникал в дом. Девушка улыбнулась своей смелости, проявленной над фантазией и положив нож на комод прошла в комнату сынишки.
В очередной раз ей предстояла уборка в комнате Антона, который постоянно вытаскивал вещи из шкафа и разбрасывал в кучи по комнате: на кресло, на стол, на нижней части детской кровати, на полках книжного стеллажа и по углам на полу. Помимо всего прочего, повсюду валялись исписанные и изрисованные листы бумаги, поднимая один за другим и разглядывая невыразительные каракули сына она причитала, что дети не ценят то, что у них есть и небрежно относятся к вещам. Тем не менее, она не злилась, а понимала – что в этом, в первую очередь, её заслуга.
Продолжая разглядывать рисунки и надписи, Даша удивилась разнообразию экспрессивного творчества Антона. Какие-то листы запечатлели полноценные и красивые рисунки, осмысленные предложения, описывающие как прошёл его день. Но некоторые были скомканы, а нарисованное или написанное на них оказалось покосым и небрежно выведенным. Пытаясь отсортировать рисунки, для понимания – что выбросить, а что оставить, девушка натолкнулась на листы, исписанные разными фломастерами. При этом складывалось ощущение, что писало два разных человека. Первый почерк явно принадлежал Антону, буковки были тщательно выведены, а второй почерк оказался крив и нелеп, словно кто-то только учился писать.
