В огражденной высоким забором деревне стояла сентябрьская ночь. Легкий иней покрыл еще зеленую траву, туман проползал по тропам в сады жителей. Все было в эту ночь как и всегда, только из леса доносились странные крики и вой волков.
Полнолуние.
Крик женщины, исходящий из дома местного кузнеца Святослава, нарушил ночное спокойствие, распугав птиц, сидевших на яблонях. Женщина мучилась с вечера, пытаясь найти в себе силы на то, чтобы ее ребенок появился на свет.
Плач младенца был звонким.
– Девочка, – шепнул Святослав, держа в руках малышку. – Марья, ты слышишь? У нас дочь!
Женщина лишь вымученно улыбнулась сквозь тяжелые вздохи. У нее не осталось сил даже на то, чтобы открыть глаза и взглянуть на свое дитя.
– Ее волосы, – шепнул изумленно кузнец, подойдя к свечи, – Марья, душа моя, ее волосы! Пророчество сбывается!
Радости Святослава было объяснение. В деревне их давным-давно жила ведунья, которая предсказала рождение великой спасительницы. Предсказание помнили плохо, но все же передавали от отца к сыну, от матери к дочери в надежде на то, что когда-нибудь этот день настанет.
В деревне всегда было неспокойно: то безобидную старушку, пошедшую за грибами по осени, леший1 запутает и загубит, то девушку, первую красавицу на деревне, в поле полудница2 не пощадит. Бывало, что нечисть и беременных не жаловала. Выманивала по ночам на улицу и, забрав нерожденного младенца, глумилась над несчастной женщиной, пока та не испустит дух. Не было в деревне дома, в котором не случилось бы несчастье.
В семье кузнеца совсем недавно на глазах обсохли слезы. Ровно два года назад, ночью, их дочь утащили на дно русалки. Долго горевала жена Святослава, но духом не пала, и Боги снова подарили ей счастье стать матерью. Муж ее берег, не позволял утруждаться и всегда ночью крепко обнимал, чтобы богинки3 не выкрали дитя и не отняли жизнь Марьи.
Лишь однажды женщине, которая жила в той деревне, удалось спастись от истязательниц, но разве можно назвать это спасением? Она сошла с ума от того, что не сберегла свое дитя. Горе погубило ее вместо нечисти.
Много слез пролили за столетия люди, жившие здесь, но сегодняшняя ночь подарила им спасение в лице Мирославы4 – дочери кузнеца.
Утром, когда вести разлетелись по всей деревеньке, люди выстроились в очередь у дома, чтобы поцеловать руки женщине, подарившей им надежду на спасение и избавление от вечных мук и проклятий. Каждый приносил с собой небольшой дар: кто-то расшитую рубаху для мужа Марьи, кто-то материнский совет, к которому женщина прислушивалась и благодарила. Последней в дом вошла сухонькая старушка, самая старшая среди жителей деревни. Встретившись с гостями глазами, Марья со Святославом низко поклонились, не отходя от люльки, где сопела рыжеволосая девочка.
– Она прекрасней самой луны и милее солнца, – шепнула старушка, подойдя к младенцу.
– Благодарю, матушка, – тихо ответила Марья гостью. Матушкой эту бабушку звали, показывая свое почтение и любовь.
Старушка взяла из корзины высушенный зверобой и положила под подушку Мирославе. Проведя рукой над лицом малышки, прошептала несколько фраз, после чего погладила ребенка по маленькой ручке и подошла ближе к родителям.
– Следите, чтобы под подушкой всегда лежал зверобой. Тебе, Марья, тоже следует класть его себе, чтобы не случилось зла.
Женщина отвела взгляд, понимая, для чего кладется это растение под подушку. Ведь подруга Марьи, именно она потеряла ребенка и сошла с ума от горя. Она не знала о силе этого растения. Зверобой защищал женщину и детей от богинок.
– Да, матушка. Благодарю за этот совет. Он мне пригодится.
Старушка строго оглядела женщину и отозвала в сторону. Марья взглянула на мужа, спрашивая разрешения, и, получив в ответ одобрительный кивок, последовала за бабушкой к дубовым дверям.
