Коротко тренькнул телефон. Пришло сообщение. Просыпаться ужас как не хотелось. Я повернулась на левый бок, собираясь продолжить спать, но не тут-то было. По глазам ударил солнечный свет, а внутри начало стремительно расти любопытство. Сто против одного, что писал муж. Ну и чёрт с ним, потом прочту. А вдруг не он? Вдруг кто-то другой?
Всё-таки любопытство разбудило окончательно. С трудом перевернувшись на правый бок, взяла с прикроватной тумбы телефон. На значке мессенджера красовалась циферка один. Открыв приложение, увидела, что сообщение от Глеба: «Привет. Сколько му-му тянуть будешь? Когда встретимся?». Глеб, как всегда, в своей манере. Нахрапистый. Наглый.
Я решила не отвечать. Да, он увидел, что я прочитала сообщение. Ну и что?! Я тебе не жена, в конце концов. Хочу – отвечаю. Не хочу – не отвечаю. Вернув телефон на прикроватную тумбу, я закрыла глаза, наивно собираясь досмотреть прерванный сон. Не тут-то было. Во-первых, глаза не хотели закрываться. Во-вторых, в голову бурной рекой потекли мысли.
Я уже в сто первый раз прокляла тот день, когда встретила на улице Глеба. Я вышла из женской консультации, куда теперь, в связи с беременностью, наведывалась часто. И надо ж такому случиться… прямо у входа, нос к носу, столкнулась с Глебом. Он просто мимо шёл, по улице. А я как раз вышла из здания… Шагай он чуть-чуть быстрее – и мы бы не встретились. Замешкайся я даже на десять секунд – и мы бы не встретились. Однако всё случилось так, как случилось. Мы встретились. Несколько мгновений поболтали на совершенно глупые и банальные темы, типа: «Как дела?», «Да всё нормально», «Всё там же?». Про своего мужа я не упоминала, а он и не спросил. Серьёзно же бизнес их рассорил…
Я уже собиралась отправиться прочь, куда угодно, но прочь, когда Глеб неожиданно сказал:
– А может, мы как-нибудь встретимся?
Понятия не имею, какие планеты и в какой фазе Юпитера сошлись, но я возьми да ответь:
– Да, в общем-то можно.
– Круто, – ответил мне тогда бывший друг супруга. – Ладно, я побежал. Дела-дела. На созвоне тогда.
– Ага, – кивнула я.
А потом долго смотрела ему в спину. До меня дошёл смысл его предложения. Не кофе ж он со мной собирался попить, в конце концов?! На то, что мы стояли под женской консультацией, Глеб, с вероятностью в сто процентов, даже не обратил внимания. Знаю я этих мужиков… Они беременность видят, только когда ребёнок в кроватке начинает кричать.
С тех пор он мне писал уже дважды, предлагал встретиться. Естественно, что я не соглашалась. Хватит, натерпелась уже и от тебя и от Макса с Виталиком. Каждый год меня втроём имели во все дыры. Теперь, вырвавшись, я уже не собиралась возвращаться в это болото. Да и пятый месяц беременности, животик уже начинает округляться.
В конце концов, я передумала. Повернувшись, взяла телефон и напечатала: «Нет. Не встретимся. Не хочу». И отправила, пока не передумала. Через несколько секунд напечатала: «Не пиши мне больше. Вообще забудь меня». Занесла палец над сенсорной кнопкой отправки, но в этот момент Глеб вышел в онлайн – читал сообщение. Затем начал печатать ответ. Любопытство душило, и я не решалась нажать сенсорную кнопку. Глеб печатал долго. Совершенно на него не похоже. Он предпочитал короткие, ёмкие фразы. Предпочитал рубить, а не пилить. Наконец, телефон жикнул, оповещая о новом, сообщении, которое я моментально и прочла. Оно оказался донельзя коротким и лаконичным. Вполне в стиле Глеба. Тогда ж какого-растакого он так долго набирал?! Спустя мгновение поняла – он писал, потом стирал, чтобы написать новое сообщение, которое вновь стирал и писал другое…
«Когда захочешь – пиши», – написал Глеб.
Он вышел из онлайна. Закрыла приложение и я. Ага, жди. Напишу. Как же. Глаза б мои тебя больше не видели! Уже не говоря о том, чтобы трахаться с тобой…
Пытаться уснуть больше смысла не было. Поэтому я медленно и неторопливо вначале села на кровати, а потом и встала. Сунула ноги в тапки. Подхватила с кресла шёлковый халат и надела. Сонной походкой направилась в кухню. Там меня как всегда ждала немытая посуда.
Муж обрадовался ребёнку до такой степени, что мне даже стало стыдно, что тот, с вероятностью в девяносто девять процентов, не от него. Ну да ничего. Как говорится, чужих детей не бывает. Да и не сказать, что он совсем уж чужой… От брата – это не чужой. К тому же сохранялся, пусть и маленький, шанс, что ребёнок от мужа.
Перво-наперво муж решил, а я не противилась, что надо увеличивать семейный доход.
– Так увеличивай, – ответила я ему тогда. – В чём причина?! Просто надо не натяжными потолками заняться, а каким-то своим делом. Да, с кофе не получилось… Но это ничего. Это не ты виноват. Да и вообще… расценивай этот опыт как первый неудачный. А второй будет удачный.
В момент, когда произносила эти слова, я и не думала, что они произведут настолько ошеломляющее действие на мужа. Сутки он практически со мной не говорил, не ел. А потом вдруг выдал, что он становится бизнесменом.
Если честно, то за его деятельностью я теперь не следила. У меня появились более насущные вопросы: здоровье моего ребёнка и собственное здоровье. К тому же требовалось купить ещё огромное множество всяких нужных вещей. А перед тем как купить, ещё и выбрать…
Я вошла на кухню, где в раковине, как всегда, стояла грязная посуда. Набрав в стакан воды, я подошла к окну. На улице властвовала поздняя, но тёплая, унылая осень. Я сделала глоток, размышляя, как бы хорошо было в этот момент оказаться где-нибудь в тёплых странах. Смотаться бы хоть на недельку, понежиться под солнцем, ведь когда у меня снова выдастся подобное время? Вероятнее всего – не скоро. Виною всему не только будущий ребёнок, но и муж, а если быть точнее, то его бизнес, который тянул деньги и время супруга.
Попив водички, я принялась мыть посуду.
После того, как узнала, что беременна, то сразу в ультимативной форме заявила мужу, что теперь он берёт на себя все обязанности по дому. Конечно, он взбрыкнул. И мне пришлось пойти на уступки. Например, завтрак себе он теперь готовил сам, а вот грязную посуду оставлял мне. Ужин я ему готовила. Пыль пипидастром протирала. Ещё стирала. Точнее стирала, конечно, стиральная машинка, но ведь её тоже надо запустить и выключить?!
Перемыв несколько тарелок, нож, сковороду и чашку с остатками чая, я оставила всё сушиться и прошла в ванную, собираясь искупаться. Перед тем взгляд случайно упал на окно, на одинокую качель-кровать с балдахином, на которой в прежние времена друзья мужа меня и трахали. Впервые я подумала, что, может быть, не прочь бы и повторить… Тут же себя мысленно отругала за подобную дурость. Меня насиловали! Неужели я снова хочу это повторить? Или это и есть тот самый стокгольмский синдром? Или я попросту дура?
