1
В семье ее называли Бабуня. Она всегда была худенькой, с мягким изрезанным морщинами лицом и с легкой улыбкой у рта.
Родом она была с Дона. Там же в начале прошлого века вышла замуж за лихого казака Саенко, тот отличался орлиным профилем и буйным нравом. Она же всегда была веселушка, любительница поплясать и попеть. А муж ревновал и дрался. Сначала метелил тех, кто посмел глянуть на его жену, потом с той же жестокость бил Бабуню. Отбил все что можно и нельзя, поэтому у них не было детей.
Когда на Дон пришли большевики, Саенко перебрались в Полтаву. Поставили хату-мазанку на берегу речки Тарапунька. Саенко плотничал, в этом деле не было ему равных мастеров, а она пошла работать прислугой в состоятельную еврейскую семью Карпманов.
– Кать, ты капусту накрыла?
– Накрыла, хозяйка, накрыла.
– Чем?
– Беркиными штанами.
– Так они ж сраные!
– Так я вывернула.
– Так, так, дочка, я люблю чистота.
Однажды в хату Саенко постучалась цыганка с младенцем на руках. Бабуня напоила и накормила ее, а та, когда хозяйка отвлеклась, вдруг исчезла, оставив младенчика на хозяйской кровати. Так у Саенко появилась дочка Евдокия или просто Дуся – моя бабушка.
Говорят, что в то же время в Тарапуньке нашли еще одного младенца – мальчика. Легенда гласит, что нагуляла цыганка близнецов от хохла. Барон приказал, чтоб избавилась от чужой для вечных бродяг крови. Мальчика она утопила, а девочку не смогла и оставила в бездетной семье Саенко.
Другая не менее душещипательная версия предполагает, что дочь Цили Карпман Софа, жившие на той же Исторической улице, что и Саенко, принесла в подоле плод юношеской любви. Циля, намереваясь выгодно выдать свою дочь замуж, а с приплодом это предприятие становилось невыполнимым, и она отдала девочку Саенкам, а Софу отправила к родственникам в Киев. Поговаривают, что старая Циля частенько называла подрастающую Евдокию Саенко дочкой и всегда дарила гостинцы, а порой и подкидывала Бабуне деньжат. Хотя, эта версия мне кажется маловероятной. Какая еврейская семья отдаст дитя, хоть и незаконнорождённое, в чужой дом.
Одним словом, кто был кровными родителями моей бабушки неизвестно, вырастили ее Бабуня и ее буйный муж Саенко.
Драться Саенко не переставал никогда и однажды в пьяной потасовке убил человека. Его посадили, а когда он вышел, то стал просто лютым. Засела в его сердце ненависть к суду в частности и Советской власти вообще. По этой злобе однажды он сжёг в печке свой и бабунин паспорта.
Бабуня все так же работала в услужении у Карпманов, а Саенко брал частные заказы по столярному и плотницкому ремеслу. Кормил и огород, плавно сбегавший от хаты к Тарапуньке.
Дуся выросла и превратилась в красавицу-дивчину с яркими огромными глазами и ослепительной улыбкой. Такую ее и сосватал моряк черноморского флота Василий Сидоров. Сосватал и увез в Петропавловск Камчатский, куда получил служебное назначение. Через три года началась война.
Дед Саенко просто ушел из дома и пропал навсегда. Бабуня осталась одна. В Петропавловске Камчатском в семье Сидоровых уже подрастала дочь Рая, названная так в честь сестры Василия Сидорова. Ей было суждено стать моей мамой.
Всю оккупацию Полтавы Бабуня прожила на своей Исторической улице, в той же мазанке. Она видела, как гитлеровцы забирали соседей за помощь партизанам, и даже знала, кто на них доносил. Все на Исторической знали доносчика. Видела, как старуху Цилю Карпман выволокли из дома и увезли на окраину Полтавы, где, как в киевском Бабьем яру, фашисты расстреливали евреев. Плакала и боялась вместе со всеми. Голодала и выживала, как могла.
– Бабка, яйки, млеко, давай!
Дала, что было в хате, с присказкой в спину: «Щоб тебе розірвало!»
Фриц съел и заметил: «Вишь, бабка, не разирвалё!»
Не спала несколько ночей, опасаясь, что фашист вернется и спалит хату. Не вернулся. Вернулась Красная армия.
2
В Петропавловске родился и брат мамы дядя Валера.
Что произошло между Василием и Евдокией Сидоровыми я не знаю. Только в сорок пятом, бабушка с двумя детьми отправилась в обратный путь в Полтаву. Добирались месяц. Не голодали, потому что в дорогу Василий дал отставной жене с детьми бочонок красной икры, ее и продавали на остановках, чтобы купить хлеб, молоко и другую снедь.
Полтава стояла разрушенная. Нетронутой осталась хата на Исторической. Стали жить вчетвером. Работала только Евдокия, у Бабуни не было паспорта, и она занималась огородом и воспитанием Раи и Валеры.
Однажды ночью лихие люди на глазах семьи Саенко разобрали на дрова их сарай. Женщины сидели и боялись выйти воспротивиться мародёрству. Разбирали сарай соседи с улицы Исторической.
В это же время бабушка родила еще одного сына – дядю Толю.
Времена были тяжелые, голодные. Спасал огород, и все что попадало под бабунину руку.
– Мама, пока тебя не было дома, Бабуня из собачки суп сварила…
А потом отменили хлебные карточки. Тогда бабушка принесла домой несколько буханок и долго плакала, пока ее дети вволю наедались хлебом.
Ребятам в школу давали хлеб с повидлом, сваренным без сахара. Ели в сторонке, чтобы не засмеивали одноклассники, у которых бутерброды были с маслом или салом.
– Валерка, коли на тебе училка лається, ти з нею не сперечайся. Вчителі мати щотижня в школу викликають
– Бабуня, так она ко мне привязывается.
– Не сперечайся, я кажу. Ти краще їй під партою фіги показуй і мовчи.
Рая превратилась в нескладного подростка. Была стеснительна до патологии… из-за бедности. Платок в латках, как и бабунино пальтецо, купленное еще до войны. Да и ребятня известная своей жестокостью часто задирала и высмеивала ее ветхое одеяние, чем еще больше загоняли подростка в страдания.
Однажды, когда она бежала вниз по школьной лестнице, какой-то парень дернул ее за косу. Она упала и сломала позвоночник.
Когда бабушка везла дочь к Крым на лечение, та закрывала лицо, стараясь вжаться в инвалидную коляску, чтобы никто не видел ее немощь. Снова было очень стыдно, до слез.
Время шло. Рая из гадкого утенка превратилась в красивую статную девушку. Брат Валера поступил с полтавское военное училище. Анатолий учился в школе. Бабушка работала в военкомате. Бабуня, как обычно – на хозяйстве. Жили все там же в мазанке на берегу Тарапуньки.
Однажды на танцы заглянули матросы Тихоокеанского флота, в Полтаве у них проходили сборы перед Всесоюзными соревнованиями по легкой атлетике. Вот там, один моряк и увидел огромные глаза Раисы, устремленные на бравых матросов. Так отец познакомился с мамой.
Служить ему оставалось недолго и из Владивостока он заехал в Полтаву – жениться. После свадьбы уже с молодой женой они вернулись на родину отца в Тюмень.
