* * *
В летний субботний день клязьменская шпана – а настоящая шпана в зажиточном Подмосковье давным-давно перевелась – планировала собраться у ворот Николая Степаныча. Вместе решили поехать порыбачить. Вечерний лов бывал неплохим на дальнем озере. «Дальним» же его называл один Николай Степаныч и только потому, что рядом с другим водоемом, ближе к Клязьме и Учиновке, он сдавал дачникам небольшую хибару.
И всё пошло не так с самого начала. Пробило три часа дня, парни не появлялись. Николай Степаныч выгнал запыленный «шевроле» за ворота и уже с полчаса топтался перед калиткой и ворчал на своего Дружка, преданную лохматую псину. Отправляясь на рыбалку, собаку он брал обычно с собой. Дружок нетерпеливо поскуливал у ног хозяина.
Из троих явились двое. Петька Колесников и Веселуша. И один Веселуша принес удочки, сумку, рыбацкие принадлежности…
Николай Степаныч рыбачить за компанию не любил. Однако с прошлого года, когда намечал поехать куда-нибудь подальше, звал с собой соседских ребят. Вчерашние старшеклассники и разгильдяи, а сегодня студенты – соседские дети успели обзавестись водительским правами. Кто-нибудь из ребят, обычно Колесо – так прозвали Петрушу Колесникова, – садился за руль по дороге обратно.
Без водки и закуски рыбалка бывала ничуть не хуже. Но если есть что ловить, как в прошлые годы. Сегодня же клевала мелюзга, на блесну хватал окунь, щука, но редко и небольшая. Пара рюмок под стрекот кузнечиков, сваренная на костре уха – простые радости жизни скрашивали как скудный улов, так и невезение с погодой, а с капризами климата тоже приходилось считаться.
Петя Колесников, парень неглупый, но расхлябанный, уже успевший вылететь с бюджетного отделения экономического факультета, не извиняясь за опоздание, стал еще и жаловаться. Удочки и спиннинги пропали, кто-то из домашних засунул снасти непонятно куда. Перерыть пришлось и сарай, и чердак, но всё так и пропало. Петруша принес только блесны, да и те старенькие, допотопные.
– Взял я всё для тебя, не переживай, – без обиды сказал Николай Степаныч. – Ну что, рыбаки, поехали? Дружок!
Пес вскочил в открытый багажник и, едва умещаясь среди вещей хозяина, как по команде затих.
На ходу, под настроение, изменились и планы. Ехать решено было не к озеру, как намечали, а на речку. Вода в Уче оставалась ледяной даже летом, не окунешься. Зато рукой подать, езды на двадцать минут, не больше. Погода выдалась ясная, теплая, день стоял воскресный, и на обратном пути пробок было не избежать, Старое Ярославское шоссе в такие дни запружено дачниками. К тому же на днях сосед по улице поймал в Уче всё же увесистую щуку. Сосед мог и пошутить, крупной рыбы с Учи давно никто не приносил. Но уличить болтуна в бахвальстве можно было одним-единственным способом – поехать да порыбачить…
Дорогой говорили о женщинах. С Николаем Степанычем, отставным полковником, всегда почему-то приходилось говорить об одном и том же. Овдовев, он жил один с уже повзрослевшей дочерью. И жил невесело. Девочка была инвалидом. Аутистом, не то дауном она и родилась, а в семью попала из детдома. Впрочем – вдовец да не совсем, как поговаривали. Бывшего полковника частенько видели с женщиной лет на двадцать моложе его.
– С женским полом, полковник, это такое дело… Никогда ничего не поймешь. По усам текло, а в рот не попало.., – развязно городил Петруша Колесо, развалившись на сиденье справа от Николая Степаныча.
Николай Степаныч нехотя переспрашивал:
– Объяснил бы неучам… Это как так?
– Да так… Сегодня есть, а завтра нет… С одной вроде ничего, да всё не то. А с другой всё то, да…
– Да вообще ничего, – дружелюбно поддел Николай
Степаныч.
Студент на заднем сиденье, тоже в черных очках, в разговор не вмешивался, но ухмылялся каждой реплике друга.
– Болтун ты, каких свет не видывал, – сказал Николай Степаныч. – У тебя же девушка была?
– Не у меня, а у него, – Петруша Колесо повел головой на друга за спиной. – Я в них вообще разочаровался.
– В ком?
– В бабах.
– Ты?!
– Ну а как? Они же все, типа это… Я красивых предпочитаю, а не смазливых. А красивые, они…
Ну типа не первой свежести, загуленные.
Николай Степаныч качал головой.
– Если так хорошо разбираешься, привел бы хоть одну, показал бы, – сказал он.
– Вам?
Полковник смерил собеседника непонятным взглядом.
– Ну и приведу… Верусю, директрисину дочку… Из школы, Павлову, знаете? Могу и ее, – уже без шуток обещал
Колесников Петр. – Сладите… Наши вон втроем на речке… Ну там, где беседка и кабины, знаете?
– И чего втроем? – не понимал собеседник.
– Отделали, и ничего.
– Ты-то откуда знаешь? – Николай Степаныч с досадой мотал головой. – Третьим был, что ли?
– А может и был. Да не я, а он. – Студент развернулся к своему другу.
Но тот продолжал ухмыляться. Сказанного, впрочем, тоже не оспаривал.
Главное Петруша Колесо всё же утаивал. Дочь Николая Степаныча Анну, девочку с ограниченными возможностями, вдвоем с другом они не просто обхаживали, не просто билеты в кино ей дарили, – так думал Николай Степаныч, – а в обмен кое-чем себя уже отблагодарили, и на этот раз не друг, а он, Петруша.
Близости с девушкой Петруша так и не добился. Но надежды не оставил. Да и друзей обещал не обделить. Друзей же – орава. Веселуша слыл среди всех самым совестливым.
– Запросто так и приведешь? – спросил полковник, всё еще в чем-то сомневаясь.
– Запросто. Просто так.
– Ну веди тогда, ладно.
Собеседники обменялись взглядами. И обоим стало ясно, что время прежних простых отношений закончилось. Полковник, видимо, постарел. Молодой человек повзрослел. Всю оставшуюся дорогу молчали.
К Уче, местной речке, выезжали по раскатанным проселкам сплошь в ямах и лужах. Луг в стороне зажелтел от камышей. Слева же тянулся свежий забор выше роста. Еще пару недель назад ограждений не было. Кто-то строился и начинал, как водится, с забора…
Николай Степаныч уверенно проехал через заросли, отделявшие дачи от лугов и речки, и через рытвины с водой, проложенные грохочущими досками, вывернул на берег. На поляне, поближе к иве, сникшей над заводью, остановились.
Пес первым выбрался в высокую траву. За ним студенты. Прежде чем вынимать вещи из багажника, парни закурили.
– Ну и ну… Мать родная, умереть не страшно, – щурился по сторонам Николай Степаныч.
– Вы про что?
– Смотри! – полковник показал взглядом на лес, подступавший к реке за оградами и домами. – Красиво, что скажешь?
– Вам бы стихи писать. Премию бы дали, – съязвил Петруша. – Когда сравнивать не с чем…
