Галина Марченко - Дурдом – это мы

Дурдом – это мы
Название: Дурдом – это мы
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Дурдом – это мы"

В книге московского врача Галины Марченко – переплетение нескольких самых обычных для позднесоветской психиатрии личных историй. Реальность, однако, оказывается не столь прямолинейной, как представляют себе герои романа.

Бесплатно читать онлайн Дурдом – это мы


© Галина Марченко, 2016


ISBN 978-5-4474-9900-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

У выщербленного каменного барьера, на середине крутого склона одного из бакинских холмов, там, где начинается улица Советская, а выше, на многоугольной наклонной площади громоздится каменный Нариман Нариманов, стояли двое.


Пространство перед ними серповидной линией было рассечено на две части: море и город. Серая неподвижная гладь воды в этот тихий предзакатный час сливалась в дымке с таким же серым небом; на блестящей поверхности застывшего моря, словно игрушки, стояли там и здесь кораблики, вдали четко виднелись сооружения порта, а за ним, как бы на острие серпа, на каменном нагорье поблескивали окнами далекие многоэтажки нового городского района.


Морская бухта занимала примерно четверть горизонта. Остальное пространство впереди, слева и за спиной, весь этот амфитеатр вокруг водной глади, заполняли мириады разноликих домов огромного прекрасного города. Пестрая неяркая мозаика плоских крыш, причудливых башенок и балконов, куполов и минаретов перерезалась неправильной сетью зеленых улиц, таких понятных, легко читаемых, словно лицо родного человека. Если можно забыть мать, значит, можно забыть и этот город, даже если родился в нем, если вдохнул первым вдохом не просто воздух, а частицу неистового бакинского ветра, который неутомимо носится по Апшерону почти круглый год.


Ведь у нас в груди есть «мертвое пространство». Это воздух, который не обновлялся, а однажды, при первом вдохе, расправил легкие младенца. Попавший туда клок апшеронского норда так и останется в груди навсегда.


Баку – это ветер.


Даже деревья на улицах, даже шпили над куполами покривлены по направлению ветра. Пыль и мусор, оборванные с деревьев листья не лежат на месте. Подхваченные вихреворотом, они на секунду застывают в тихих углах, чтобы сорваться с места и снова взлететь в воздух. Бывает, зимний холодный норд так настойчиво и сильно влечёт тебя по улице, что не можешь свернуть в намеченном месте. Ветер проникает сквозь одежду, уносит твоё живое тепло частица за частицей и рассеивает его по всему бескрайнему пространству. В гул ветра врезается звон разлетевшихся, разбитых стёкол, хлопанье рам, стон и треск сгибаемых деревьев. Но, конечно, бывают и тихие дни. Прекрасно осенью в такой золотисто-голубой тёплый день, пусть даже на календаре конец октября (или ноября, или декабря). Летние режущие глаз краски выцвели, летняя зелень обратилась в золото и готова при следующем налете норда рассыпаться по бакинским улицам. Долго, долго тянется осень. Всё прозрачнее, яснее, откровеннее сады и улицы. На фоне прутьев начинаешь замечать кипарисы, маслины, олеандры – им не положено терять зелень. А пальмы укутывали на зиму в прозрачную плёнку, строили для каждой укрытие! Однако и декабрь, конец года – ещё не конец жизни. Тёплый, почти что жаркий день может выпасть и в январе и в феврале. Хозяйки выходят на балкон в лёгких халатиках, оставляя двери открытыми, выносят на солнышко подушки и одеяла. В смене тепла и холода, в круговороте времён года надо пережить март, самый коварный и свирепый из всех двенадцати месяцев. Холодно, ветрено и тоскливо в марте. Бывает, наползет тяжелая снежная туча, высыпет на окоченевший, застывший город холодного снега. Терпение! Терпи и жди. Унылая белая монотонность тяготит душу недолго. Через один-два дня, через неделю потекут ручьи по крутым бакинским улицам, заблестит капель. А маслины и олеандры зеленеют не хуже, чем всегда. Сколько раз в зиму выпадет снег, столько раз в году и весна.


Как можно покинуть, забыть этот город? Но двоих, стоявших у барьера, не могла ранить разлука с этим городом или даже с этой планетой. Они были нездешние и собирались лететь дальше.


Недалеко от города на пустынном морском берегу остался их летательный аппарат – полузасыпанный песком тяжелый плоский диск радиусом в рост человека. От центра по радиусу на поверхности диска было три равных выемки в форме тел путешественников. Чтобы аппарат сработал, все части его должны были совместиться. Путешественникам следовало лечь в выемки, закинуть руки над головой, к центру диска, сплести пальцы рук – контакт замкнется, и таинственный корабль бесшумно поднимется над землей и растает в небесах.


Двое были готовы к полету, но третий затерялся в пестрой суете города, не отвечал на сигналы, не являлся на встречи. А без него летательное устройство было не полным и не могло функционировать. Двое у барьера напряженно вслушивались в эфир, ловили в хаосе пространства знакомый сигнал, но напрасно. Безотказная система вышла из строя.


А тот, кого искали, был недалеко. Заур, так его назовем, по неудачному стечению обстоятельств, от которых не застрахован даже представитель внеземной жизни, попал на больничную койку. Мозг его был одурманен, лишен способности излучить сигнал или принять его инъекцией лекарств. Ведь лечили его от алкогольного психоза, с таким диагнозом он и попал в городскую психбольницу.


Больница была маленькая, расположенная наполовину в полуподвалах, давно не ремонтированная, из-за чего терпела беды по части канализации, но зато старейшая в городе, с историей, некоторыми традициями и даже кафедрой, где учили не студентов, а уже готовых врачей, даже из других городов.


На кафедре, естественно, имелся профессор со своими помощниками. А в больнице было полтора десятка врачей-психиатров, среди них Виктория Леопольдовна, заведующая мужским отделением, и Роза Марковна, лечащий врач Заура. Кафедра, во главе с профессором, слегка враждовала с больницей. Профессор полагал, что здесь, кроме него, не может быть другого авторитета, но постоянно получал сведения, что кто-то из врачей больницы позволяет себе, в своём кругу, конечно, обсуждать и осмеивать его лекции, разборы, диагнозы и назначения.


Врагов и завистников было немало, хотя были и друзья, не просто подхалимы-двурушники, а преданные друзья, состоящие при этом с профессором в родственных связях: его брат, глава наркологического отделения, его сестра, во главе женского, его родная дочь в роли скромного ординатора на полставки, признанная красавица, известная всей республиканской психиатрии. Так что жизнь больницы разнообразилась небольшими раздорами, неопасными интригами и доносами. Серьёзного ущерба ни одна из сторон понести не могла: во-первых, работали они вместе и выполняли одну и ту же задачу, а во-вторых, относились к разным ведомствам и подчинялись разным начальникам. Впрочем, иногда вражда обострялась, тут могли и с работы выгнать и даже под статью подвести.


Профессор, конечно, был сильнее и мог многое. Тех своих врагов, на которых стоило тратить силы, он всегда побеждал. Не мог он только убогое, разваливающееся строение, в котором размещалась больница, превратить в приличное лечебное учреждение – тут нужна была помощь Господа Бога, потому что принудить Минздрав перевести больницу в новое помещение не удавалось и прежде, не то что в наши тяжелые времена.


С этой книгой читают
В книгу вошли четыре сказки – «Про бедного Иванушку», «Про непутевую бабу», «Про Семена Ложкаря» и «Сказочка про непослушных детей». Книга содержит нецензурную брань.
Роман с ноткой нового времени 18+. Роман основан на 99% реальных событиях – с одним процентом выдуманной реальности.Посвящается каждой душе, которая ищет свой путь… Душе, которая ищет свою родную душу среди тысяч, миллионов, миллиардов тел в надежде обрести истинную, предназначенную небесами Любовь всей своей жизни, чтобы засиять в тысячу крат ярче звездами своих сердец!
Истории несчастливой, безответной любви, обмана и предательства не раз ложились в основу литературных произведений. Будь то проза или стихи, драма или комедия.Свой взгляд на проблему в книге «Сердце под вуалью» представляет Зинаида Загранная. И с высоты прожитых лет дает молодым женам советы, как пережить подобную историю в собственной жизни.Философский и лирический материал книги будет интересен также специалистам сферы искусства.
Обыкновенный человек, уже не молодого возраста, гуляет по парку и продолжает вспоминать свою жизнь. Он – обыкновенный человек, ничем не примечателен. Если кто-то дошел до четвертой части, то значит, ему интересно. Еще не знаю, сколько будет частей, но пока будут. И помните, я такой же, как и вы, я просто – один из семи миллиардов!
Давно уже расхожим стало мнение о том, что Шекспир не был творцом своих великих драм, и несть числа охотникам приписывать честь их создания другим лицам. За полтора столетия существования споров и дискуссий выдвинуты десятки гипотез, подвергающих сомнению существование средневекового гения, о котором до сих пор мы не знаем всей правды.В обширной шекспириане книга Георга Брандеса занимает особое место. В противоположность другим исследованиям, она
Во время Второй мировой войны миллионы советских военнопленных погибли в немецких концлагерях из-за того, что фашистская Германия проводила по отношению к ним, как и ко всему русскому народу, политику геноцида. После войны гитлеровские палачи оправдывали зверское отношение к советским людям тем, что СССР не подписал Женевскую конвенцию о военнопленных. Хотя никто не мешал немцам соблюдать в отношении советских пленных ее принципы. Более того, и с
Учебник содержит 2 упражнения. В упражнении 1 предлагается проработать времена, притяжательные аффиксы, аффиксы сказуемости и падежи на адаптированном турецком тексте сказки Шарля Перро «Красная Шапочка» (Kırmızı Şapkalı Kız). Упражнение 2 является контрольным, в нём предлагается прочитать, перевести на русский язык не адаптированный турецкий текст сказки и пересказать его содержание. Книга содержит 457 турецких слов. Рекомендуется учащимся уровн
Лучше бы физикам и лирикам не спорить между собой, а принять, что нужны и физики, и лирики. Что нужны они – друг другу. Нужны не чтобы власть делить, а чтобы дополнять друг друга, если не «в пространстве», как теория и практика дополняют друг друга, то «во времени», сменяя друг друга подобно временам года. Ведь в каждом из нас сидит и физик, и лирик. Мои рассказы обо всём этом.