(предисловие к книге «Душа планеты»
Гюнай Александры Гейдаровой)
Поэзия – субъективное пространство, и по отношению к поэтам: одних принимает громко с почестями и наградами, других цитирует тихо, шепотом, как молитву; и по отношению к себе самой: в современном пространстве поэзии тесно, как на вавилонской стройке: всяк строит свой язык познания мира. И дело не в литпрослойке как таковой, дело в поисках рифмы: чем сложнее и вычурнее, тем лучше – и непонятней, тем дальше поэт от земли, от души планеты. И потому в этом нагромождении так трудно отыскать душу поэзии, как «отделить зерна от плевел». Недаром считается, что на поэтов стихи снисходят, они – дар небес.
«И где бы дух мой ни был,
Ему не хватало неба,
Ему не хватало света,
Что звал домой изнутри».
В новом сборнике Гюнай Александры Гейдаровой звучат слишком личные, камерные строки, искренние, как признания детей, и глубокие, как цитаты древних философов. Но главное – простые, как молитва, способная повториться на любом языке, ибо это живой язык, настоящий, сотканный из внутреннего света души автора, без оглядки на ультрасовременные роли «общества потребления и высоких технологий».
«Жизнь быть должна настоящая…
Бьется в ней сердце смелое.
Душа в согласии с временем».
Неслучайно и сам сборник заканчивается поэзией в прозе – рассказом-антиутопией «Настоящее»: о споре человеческого и божественного начал, о сопротивлении жажды вечной жизни великому смирению, о слабости технологий и силе духа.
«Всяк идущий мечтает о доме,
Как ты дом этот ни назови…»
Земной путь, так или иначе, ведет и возводит к небесном дому. Так было, так будет. Говорят, времена не меняются. Но меняется само восприятие времени. Исконное предназначение человека на Земле – как духовный поиск, сегодня игнорируется в угоду глянцевому успеху «здесь и сейчас», вечное растворяется в мимолётном. Люди перестают жить своей жизнью, и жизнь мертвеет.
«Горькое сердце,
Мёртвое сердце,
Проснись!
Тени кривые,
Крадущие жизнь,
Отринь!»
Метко и правильно, как и другие строки Гюнай Александры Гейдаровой, которые вполне смогли бы претендовать на эпитафию многим нам, жившим в 21-м сверхскоростном веке:
«Не стоит бояться смерти.
Стоит бояться, если
Ты никогда не жил».
Если взять художественный образ, то книга «Душа планеты» похожа на солнечный луч в волне синей печали о тех, кто покинул нас или еще не проснулся. Она, как первозданный берег, оставляет наедине с собой. И на этом берегу не укрыться от солнца, невозможно не увидеть его свет внутри каждого, даже кажущегося себе маленьким, человека. И ему, этому человеку в огромном мире, нужна ясность, куда двигаться дальше, видение горизонта, а еще – вера в свой путь, предначертанный свыше. И «Душа планеты» вдохновляет на открытие глубинных смыслов слишком личного и оттого столь великого пути.
Словом, в книге Гюнай Александры Гейдаровой вам не станет тесно, там легко дышится, есть над чем задуматься и есть куда расти и стремиться душе.
Маргарита Пальшина
(журналист, писатель, лауреат премий
им. Гончарова, «Золотое Перо Руси» и других).
***
А мир был вечен и не исцелим.
Лишь голову кружили чьи-то песни…
Мотив был добрым и совсем простым,
И кто-то верил, ведь он сам был песней.
*
А мир был вечен и непоправим.
Какой-то астроном давно заметил,
Что свет звезды для глаз не уловим,
И звезды греются своим же светом.
*
Была свеча, и кто-то мне сказал,
Что нет на свете лучше добрых песен,
В которых ясная, как музыка, душа
В ночи сияет душами созвездий.
***
Вечер такой хороший…
В нем слышал я голос Божий:
«На лоне природы тихо.
Природа светлая ликом.
Дышит небо блестящее.
Жизнь быть должна настоящая…
Бьется в ней сердце смелое.
Душа в согласии с временем».
Поет звезда заходящая:
«Жизнь быть должна настоящая».
А вечер такой хороший,
Словно заповедь Божья…
***
Возлюбил я некогда ближнего,
Отпустил я однажды вражего.
Понял я: на планете пожившие
Не единожды были ранены.
*
Поле светится всепросторное,
И тропа по нему расстилается…
Его трав ароматна бессонница
И шагов велика беспрестанница.
*
Слышишь? Дышат его перешедшие.
Слышишь? Дышат его увидавшие.
Перейдут его и поспешные,
Одолеют его неспешащие.
*
Всякий нужен и важен в дороге.
Лишь его ты тропинок не жги.
Всяк идущий мечтает о доме,
Как ты дом этот ни назови…
***
Где они теперь,
Уснувшие в долине?
О, где они теперь,
Все те, кого любили;
*
Которых мы не знали
И кто не узнан в нас;
Все те, кого теряли
И кто утратил нас?
*
Все те, что не боялись
Уйти в последний срок,
В какой вы путь сыскали
Вселенной уголок?
*
Одни ли вы на свете,
Как облако во тьме?
А, может, солнце светит
Вам в Божьей стороне?
*
Сомкнувши веки, спите,
А шар земной бежит,
И нет ни в чем границы,
Что создано как миг.
*
Живым души сияньем
Наполни каждый час.
Пусть жизнь огнем мерцает
И воскресает в нас!
***
Загадка душ – рождение и гибель —
Мое воображение пленили,
Но ум бессилен пред высокой тайной,
О которой издревле писали.
*
Эпоха слышит многих голоса.
Средь них порой есть вещие слова,
Правдивые, что сотканы на мили.
А вы, их авторы, зачем вы сиротливы?..
*
И, полные невиданных открытий,
Вы под листвою, тихие, лежите.
А песни ваши грустные поют,
И над листвою звуки вечности плывут.
*
Куда уходит дух такой от тела,
Что умер, как и жил, осиротело?
А сколько милей вдаль он проложил!
Пусть кратким шагом оказалась жизнь…
***
И я уснул на ласковой груди…
Как матушка однажды мне сказала,
Когда был юным и совсем простым:
«Дети Бога никогда не умирают».
И я уснул на ласковой груди…
В ней билось сердце сильное, слепое,
Что приютило, словно шар Земли,
И обогрело солнышком ладони.
Я долго спал так сладко и тепло,
Что в миг любой, когда я был разбужен,
Я стук терял, и шепот синих волн
Меня носил туда, где был я нужен…
Лишь снилось мне, как в утренней траве
Коровка божья капелькой алеет,
Как беззаботно бегал во дворе,
И шар земной был всех планет добрее.
А сердце билось рядом, где б ни шел.
Оно не стихло, если было сложно.
И видел я – как сердце предрекло —
Красивое, как ландыш, в мае небо
И пыль обидных, тягостных дорог,
И вдруг еще одно настало лето…
Приснился мне и горестный обман,
Приснилась дружба, что была пустою.
Мне снились люди, снились имена.
Во сне меня постигло много горя.
А я все спал на ласковой груди
И мне казалось, даже если больно,
Что это сердце изнутри горит,
И не отринут руки, что хранят с любовью.
И были сны, как озеро часов —
Зеркальные стояли в нем минуты.
А были те, как отблески ручьев,
Что длились лишь не более секунды.
