Вы никогда не задумывались о том, в чём – или в ком – причина всех катастроф и аварий на нашей Земле? Я скажу в ком. Но многим мой ответ не понравиться. Во всём виноват человек. Да-да, человек. Всем известно какой человек могущественный, настоящий царь природы. И наравне с эти он вредит себе и окружающему его миру. Той же атомной энергией, ядерным вооружением, оружием вообще. По человеческой халатности и легкомыслию погиб мой родной город. Я тогда был ещё маленьким, но помню тот день во всех подробностях.
Мама разбудила меня в час ночи. Испуганными глазами она озиралась по сторонам и всё время смотрела в окно. Внизу слышался вой сирен пожарных машин и карет «скорой». Внутрь забегали люди в противогазах и вытаскивали других. Сверху слышалось вращение винтов МИ-8. Они садились прямо во дворе, освещая мою комнату своими прожекторами. Вскоре и к нам постучали. «Эвакуация! Срочная эвакуация! Откройте!» – послышалось за дверью. Мама открыла. Люди в противогазах помогли собрать нам всё необходимое и погрузили в вертолёт. Мой отец работал в ту ночь на АЭС, поэтому я вряд ли ещё когда-нибудь его увижу. Когда мы летели в безопасное место, мама достала из кожаного «дипломата» фотокарточку с изображением отца. На чёрно-белом фото он улыбался на фоне нашей электростанции. Мама не выдержала и расплакалась.
Через полгода она умерла от лучевой болезни в киевской больнице.
Внимательный читатель уже, наверное, понял, что мой родной город – это печально известный Чернобыль, и то, что мой отец работал на чернобыльской АЭС.
Об аварии на четвёртом энергоблоке рассказали только через год, третьего июля 1987 года в какой-то новостной передаче. Диктор говорил об разрастающейся тридцатикилометровой зоне отчуждения, о том, как всех – по крайней мере, большинство – жителей эвакуировали оттуда. Он также рассказывал что-то о радиации, об её мутагенных свойствах, и о том, что эти радионуклиды выветрятся только через триста лет. Я думаю, с этого момента у меня появилось желание посетить эту запретную зону. Даже Зону. Это сейчас называется «сталкерство». У меня уже есть опыт в Зонах, например, в восточно-сибирской1. Там меня окрестили Женькой Профессором, потому что у сталкеров не принято называть друг друга по именам. С тех самых пор я и хочу посетить эту тридцатикилометровую зону отчуждения. У меня в распоряжении есть пять элитных сталкеров, не принадлежащих ни к одной группировке. Это Степаныч, Красавчик, Гарри Поттер, Служивый и Матёрый. Как я уже говорил, они не принадлежали ни к одной группировке: ни к Звёздам, ни к Чернобыльским псам, ни к Легавым. Так называемые «нейтралы».
Вот с этими «нейтралами» мне и предстояло отправиться в ЧЗО.
Мы собрались вшестером у памятника Ленину к одиннадцати часам. Летнее солнышко грело и немного слепило глаза с голубого – ни единого облачка – неба. Машин почти не было. Все спали. Суббота, как-никак! Мои попутчики скинули рюкзаки на асфальт. Итак, что у нас имеется: девять банок тушёнки, три литр чистейшей воды, по сто грамм «для храбрости» на каждого, заварка чая, сухари, пятьдесят патронов для ПМ, пять магазинов для АК-12, пятнадцать «рожков» для АК-47, десять зарядов для «Чайналейк» и три магазина для STG-90. Плюс, каждому по три гранаты Ф-1 и по три гранаты РГД-5. Ещё противогазы с угольными фильтрами, дозиметры, детекторы аномалий и «саморезы», рация, палатка и камуфляж цвета «хаки». Как говориться: идёшь на день, бери на неделю. Ну вот, все готовы, теперь можно отправляться.
Добраться до Чернобыля я решил на УАЗе. Надеюсь, что мой старичок с уральского завода не подведёт. Осталось только приехать туда, дать кому надо «на лапу» и спокойно идти дальше. Поддельные документы у меня с собой, так что девяносто из ста, что нас пропустят. Надеюсь, что у моих напарников есть пару тысяч зелёных, иначе лежать нашим бренным телам у блокпоста бандитов, и зиять нам алыми дырами от пуль. Быть примером для остальных жадин.
Ребята без уговоров сразу согласились и сели в УАЗ.
Через двадцать минут показался блокпост Звёзд. На первый взгляд там было десять человек: два пулемётчика с NVS, двое с РПГ-7, пятеро с АК-74, один с СВД и один со «Стрелой». Мощное же у них тут оружие! Я аж присвистнул. Мои попутчики с лёгким страхом переглянулись между собой. Я вышел из машины и жестами показал ребятам держать оружие наготове и снять его с предохранителя. Я нервно нащупал в кармане ПМ и двинул к КПП. Двое у шлагбаума остановили меня, подняв свои АК-74. Оба пулемёта также были направлены в мою сторону.
– Кто таков будешь? – нагло, будто ощущая власть надо мной, спросил один.
– И что тебе тут понадобилось? —как будто насмехаясь надо мной подхватил второй.
– Я кто такой буду? – также дерзко начал я, – Я-то… очень важная персона! Поважнее всех вас в два раза! На, смотри!.. – я вытащил поддельные документы и чуть ли не швырнул их в лицо секьюрити. Сдержался. С этими людьми надо поддерживать такой тон, но не переусердствовать, иначе они тебя грохнут.
Судя по документу, я и моя команда – это учёные-яйцеголовые, которые прибыли в Зону дабы изучить её аномалии и обитателей. На нём даже стояла фальшивая роспись министра Института. Проход нам обеспечен.
– Березняк Сергей Анатольевич… – пропускник лишился дара речи на пару секунд, – Крупная шишка, из самого Института! Роспись самого министра Дмитрия Павлоденко! Ребята, – обратился он к остальным, – Пропустите их!
Шлагбаум поднялся, и мы въехали на чернобыльскую зону отчуждения. Тупые секьюрити отдавали нам честь и провожали взглядом. Только когда мы доехали до знака «Обiрежно! Заборонена зона!», эти бандюганы остановили нас.
– Стойте, господа хорошие! – с иронией крикнул нам вслед секьюрити.
Я уж было испугался – сердце ушло в пятки, а перед этим ещё и ёкнуло. Кровь застучала в висках. Ну всё, сейчас они откроют огонь, и… Однако, ничего такого не произошло.
– Машинку-то тут оставьте, господа исследователи. Не бойтесь, с вашим УАЗ-иком ничего не случиться!
Я показал этим бандитам «под козырёк» и вылез из машины с ребятами.
