– Когда есть два никому не нужных человека, из этого может что-то да получиться!
Пластиковые стаканчики чокнулись, Таня отвернулась от двух опустившихся алкашей. У них явно что-то уже намечалось. И правда – встретились два одиночества. А вот кому могла понадобиться Таня, она и не знала.
После рождения Коли Таня не работала. Бывшие коллеги давно не звонили и номинально значились в Фейсбуке друзьями. На пять лет её вырвали из социума. Сиди дома, сказал муж, я семью обеспечу.
Она и сидела. Поначалу казалось, это не жертва. Потом – жертва оправданная.
Теперь, после развода и откупных за сына, Таня бродила одна, обеспеченная и одинокая.
Была б поумней, вышла бы на работу с декрета, была бы сейчас начальницей отдела и могла остаться с Колей. А так, муж – бывший муж – определил сына к себе и отстегнул Тане приличную сумму.
– Ты, Таня, пойми, ему со мной будет лучше. Ну как ты с ним будешь жить? У тебя ни угла, ни работы. Я тебя квартиру оставлю, денег дам, ты только иди.
Дать денег, оставить квартиру и сына он не хотел. Пригрозил, что ещё прав лишит, если не угомонится.
А Таня так выгорела, что готова была принять любые условия и оправдать своё согласие беспомощностью. Да и сыну с отцом будет лучше, он всегда его обожал. А мама? Что мама? Там уже новая жена, помоложе да погрудастей.
Как-то муж Тане предлагал поставить импланты – не согласилась. Обиделась. Авось, сейчас не осталась бы на помойке.
Квартира тихо гудела соседским кондиционером. Таня открыла все окна, сквозняк играл шторами, оставленной на полу требухой. Взлетали, кружились и глухо падали пакеты от чипсов, конфетные фантики и разорванные листки. Таня писала дневник, потом рвала и ревела.
– Ну и чего ты сидишь? – Маришка стряхивала мимо пепельницы. Таня косилась на замызганный стол, вот бывший бы разозлился. – Вали куда-нибудь отдохни, у тебя денег вон – жопой жуй.
– Ну и куда я поеду? Сейчас всё закрыто.
– Да хотя бы и в Турцию!
Таня закатила глаза.
– Ой ну прям королева! – Маришка затянулась так, что огромные губы вывернулись наизнанку. Вот она бы на новые сиськи сказала бы «да». – Ты вот там не была, а говоришь – отстойно. Нет, ну ты посмотри, – она залезла в мобильный, нашла чей-то там Инстаграм. – Видишь? Листай.
Таня нехотя разглядывала карусель.
– Ну да… вроде неплохо…
– Ну а я что говорю! И это тебе не Тагил – знаешь, она сколько стран блин объехала?
– Знаю-знаю… дай ещё посмотрю.
Таня разглядывала страничку их общей знакомой. Когда-то вместе учились, потом та поступила в МГУ, подхватила богатого мажора и быстренько заженилась. До короны и надоевших локдаунов запостила весь мир. То она в Африке, то в США, даже на полюс слетала, правда, не указала какой. А теперь вот отдыхала на берегу Средиземного.
С заставки смотрел Коля. Его яркие глазки будто бы укоряли. Мама, мама, ну куда ж ты ушла? И так хотелось кричать, что никуда Таня не уходила, вот только и самой ей верилось в это с трудом.
Признать, что бросила сына, она не могла. Хотя где-то, даже не очень уж глубоко, знала, что всё именно так.
Будь ей так нужно продолжать оставаться матерью, она бы сделала всё.
Но не всем дано материнство, даже если из тебя и вылез живой человек.
А так оно, думалось, лучше. И правда же лучше, если он будет с отцом, когда матушка задолбалась. Она почти не жила: только дом, быт, уход за мужем и сыном. Несмотря на достаток, Таня всё делала сама. Какие салоны? Какие няни и домработницы? Всё сама, сама и сама. Хоть сынишке было всего-то четыре, он уже понимал, кто есть кто, и давал маме указки, как его надо кормить, как вытирать попу и слушаться. Мужик – в доме хозяин. Батя так часто это повторял, что Коля, еще чуть старше года, уже бегал, как попугай: «Музик – в дёме хофаин!»
Мужа это очень уж забавляло. Таня серо надевала улыбку. Уже тогда она хотела, чтоб это закончилось.
Сегодня был её день. Каждый четверг ей разрешалось видеться с сыном. Чтоб не нервировать жену, новую, настоящую, Колин отец отправлял его к Тане с водителем на квартиру.
– Привет, сыночек! – Таня его обняла.
Тот быстро махнул вокруг шеи руками – тоже вроде бы обнял. Пробежал в гостиную, не сняв мокрые от дождя боты.
По полу тянулись следы. Таня только его вымыла. Готовилась к приходу сынишки.
– Ма-ам! Чипсы хочу! – он сидел на диване и щёлкал каналы, искал «Карусель».
– Чипсы? Коля, нельзя. Когда я тебе чипсы давала?
Сын посмотрел исподлобья, как, бывало, в злобе – отец.
– Ты – плохая! Новая мама мне разрешает!
Да и какого блин чёрта?! Стоило Коле уйти с приехавшим снова водителем, Таня тут же зашла в интернет и купила путёвку.
– Новая мама! Новая мама то! Новая мама это! Ну и живи со своей новой мамой!
Под конец Коля сказал, что старую маму больше не любит. Что теперь у него новая мама, которая лучше.
Всё-таки какой надо быть плохой матерью, чтобы собственный сын променял тебя на сисястую бабу за какие-то там три месяца?
– Тань, ты меня, конечно, прости, но Коля твой… кхм… нет, он, конечно же, ещё маленький, но такое… говно, – Маришка с осторожностью отстранилась.
Таня вроде бы напряглась, а потом как рассмеялась. Смеялась долго, до слёз. До настоящих и жгучих, не готовых остановиться.
Таня посмотрела на билет, на номер сиденья, протиснулась, села. Впереди седовласый и высокий уселся посерединке, рядом опустилась, по всей видимости, супруга.
Конечно, едут семьёй. А как же?
Это только Таня уже пять лет нигде не была. За сыном следи, сиди дома. Муж был против путешествий с ребёнком: сами не отдохнём и малого замучим. Так что Таня с Колей оставались в Москве, пока батя катался по отпускам.
Таня опять сверила номер в билете и на сиденье. Вот же блин, не тот ряд…
– Простите, можно?
– О, вы к нам?! – «по всей видимости, супруга» нарочито радостно выскочила в проход.
Таня растерянно улыбнулась. Кивнула. Седовласый вылез, Таня протиснулась, прижалась к окну.
Весь полёт теперь с парой. Конечно, смотри, как у других бывает. Люди вон путешествуют вместе, у них всё-всё хорошо. В отличие от тебя.
Земля бежала под шасси, проматывался аэропорт, шаттлы, кислотно-жёлтые жилеты.
Неужели и правда, на самом деле Таня только что оторвалась от земли? Неужели она снова увидит море? Снова будет жить, как самый обычный, нормальный человек?
Большую часть полёта Таня спала. Откинула столик, сложила на него руки и опустила лицо.
Рядом ощущался мужчина. Седовласый, чужой. Но Таня так истосковалась, так жаждала быть с кем-то рядом, что неумышленно придвигалась к крепким рукам.
С мужем у них давно было только сотрудничество. Не самое взаимовыгодное. Когда он к ней прикасался? Да кто ж его знает?
Таня стала не женщиной. Просто матерью, функцией, домработницей.
