– И что, это все и вправду с вами случилось?
– Моя юная девочка, теперь мне просто нет смысла врать… Много времени прошло с тех пор, когда в каждом предмете жила своя душа. "Куда они делись и как их вернуть? " – спросите вы, но, увы, я не знаю. Я даже не видел, как это произошло, но то, что двери, ведущие на чердак, скрипели не просто так, как и то, что свист ветра по ночам в старых домах не мешал уснуть, а искренне хотел убаюкать живущих в доме, я знаю твердо. Но моя история случилась именно в то время, когда все еще было покрыто тонким покрывалом тайны…
Рос я непослушным и грубым мальчиком. Таким же, как мои волосы, рыжие и упрямые, сколько не пробовали мои многочисленные родственники придать им хотя бы подобие прически, все было зря, они могли притихнуть ненадолго, но, едва увидев довольную улыбку горе парикмахера, снова превращались в буйные рыжие заросли. Пожалуй, мое детство закончилось с появлением в моей школе одной юной особы.
Надо сказать, что мои одноклассники были все как на подбор шкотные, после уроков редко, когда мы не убегали поиграть в лес или покидать камни с обрыва, а синяки и ссадины были нашей боевой раскраской. Так что эта самая особа, в ярко белой рубашке и каштановыми волосами, забранными на голове в аккуратную дульку, очень сильно выделялась на нашем фоне. Между собой мы прозвали ее леди, для нас это было страшным ругательством. Тем более, что она была отличницей, а даже самый прилежный из нашей компании еле дотягивал до хороших оценок. И можете себе представить, наша белая ворона завоевала мое сердечко почти полностью, оставив совсем немного, тогда я еще не понимал, зачем мне столько ненужного места. Помимо всех многочисленных качеств моя леди просто восхитительно играла на скрипке, я мог часами слушать ее выступления.
Все реже после уроков я убегал в поисках приключений на все слабо защищенные участки моего тела, как-то само собой получалось, что я шел к ней, перелазил через забор и тихо, почти не дыша, с замиранием сердца вслушивался в ее игру. В тот последний наш вечер пошел сильный ливень, и я нехотя поплелся домой, странный был дождь, хотя сейчас я думаю, что мне просто показалось, что он был соленый, не сильно, но достаточно, чтобы запомнить это. Довольно быстро я оказался дома, но что-то мне подсказывало, что так я его назову в последний раз.
Дома меня ждали какие – то незнакомые люди в одинаковой одежде, видимо, полицейские, и моя тетя, она сказала, что я поживу некоторое время у нее. И лишь потом я узнал, что родителей зарезали, в какой-то уличной потасовке.
Жил я теперь в большом и шумном городе, учился в консерватории, и все пророчили мне большое будущее, возможно первую скрипку в местном оркестре, я оказался даже очень талантливым музыкантом, кто бы мог подумать. Теперь я строго одевался и даже обуздал свои волосы, обвязывал сзади шнурком, получался вполне симпатичный хвостик. В 25 мне дали сольную партию в какой-то модной тогда пьесе. К тому времени я успел стать известным скрипачом, жил в доме на отшибе, я выбрал очень тихий и уютный район, подальше от шума и гама, а еще от назойливых поклонниц.
