«Никогда больше сюда не приду!» – сердито думала Лена, хлопая массивной дверью писательской организации. Писатели шутили: «Никакой на свете зверь не откроет эту дверь!» У двери была такая сильная пружина, что 17-летняя Лена, с трудом толкая на себя дверь, приоткрывала щель и пролезала в нее. Это был старинный двухэтажный особняк. Купеческий или дворянский. В центре города их было много. Некоторые окнами выходили на Волжский откос, где открывался весьма живописный вид: широкая Волга и бескрайние просторы. За рекой видны были маковки церквей. До революции их было больше, конечно. Многие соборы снесли, в том числе с чудотворными иконами. Например, вместо памятника Чкалову, возвышающегося на самом красивом месте откоса, стоял собор с чудотворной иконой Божией Матери. А на месте памятника Минину был кафедральный собор дивной красоты. Памятник этот временно был убран, потому что заметили, что рука Минина, вытянутая вперед, оказалась слишком длинной (куда только смотрели скульпторы!), и если он ее опустит, то она окажется ниже его колен. Но вскоре был поставлен другой памятник, уже без вытянутой руки.
Ходила она в этот дом тайком. Сначала ее привела сюда мама в гости к работавшему здесь знакомому поэту. Но потом она прибегала сюда сама, снова и снова. Сердце ее замирало, когда она еще была на пути. Только увидеть и убежать. Она даже стих написала:
Старый домик двухэтажный,
Строгий хмурый особняк,
Заманил меня однажды
Этот дом, искусный маг.
Если спросят: «что за тайна
Тянет вновь сюда ее?»
«Сердце как-то я случайно
Здесь оставила свое!»
Лене было всего 14 лет, когда мама рассказала, что в ее отделе появился новый работник. Он приехал из Москвы, где учился в Литературном институте. Очень талантливый молодой человек. Во все время учебы у него интересовались, кто его устроил, но он поступил сам. Самородок, выходец из простой рабочей семьи. После окончания института вернулся в родной город, живет с мамой. Устроился в библиотеку. Такой вот талант выполнял однообразные простые поручения работы с картотекой. Он недавно перенес операцию на глазах и ходил в черных очках, что придавало его виду таинственность. Он был высокий, стройный с очень обаятельной улыбкой. Множество незамужних девушек в библиотеке положили на него глаз, но он к ним относился равнодушно.
Лене стало интересно посмотреть на этого «Онегина». Она приехала в библиотеку, потом они собирались с мамой идти фотографироваться. Поэтому она нарядилась, как могла и сделала конский хвост из своих длинных темных волос, украсив его бантиком по последней моде. Центральная библиотека находилась в бывшем здании семинарии, которое соединялось с церковью. В ней теперь находился читальный зал. А в бывшем алтаре разместился отдел, где работала ее мама.
Лена выросла в библиотеке. Только научившись писать, стала печатать на машинке. Ей нравился специфичный запах старых книг. Когда ее спрашивали, кем она будет, она отвечала: «как мама, библиотекарем». Конечно, коллектив был женским. Мужчин можно было сосчитать на пальцах. Отсюда сплетни, женские раздоры. Мама говорила, что в библиотеке у нее много врагов, но маленькая Лена видела только радушно улыбающихся людей.
Привычно поднявшись на второй этаж, и пройдя почти на цыпочках длинный читальный зал, чтобы не шуметь, она забежала в мамин отдел.
***
Алексей, только что вернувшийся из армии, шел на прием к архиерею. Одет он был несоответственно: голубые потертые джинсы, белая футболка и узкие ботинки. Ходил по привычке, вразвалочку. По этой походке можно было узнать бывшего моряка. Шел он к Владыке за направлением в семинарию. Эта была его мечта, которая появилась после армии. Вернее после одного случая, происшедшего в армии. Алеша родился в крестьянской семье, где мать постоянно работала, а отец пил. Мальчик был обделен лаской. Мать срывалась на нем, устав от работы и злой жизни, часто била. Отдушину он находил в том чтобы, залезши на дерево, долго смотреть на небо. Еще утешал его друг Виталька, с которым он был знаком с детского сада. У Алексея было 2 старших сестры. Средняя, закончив 8 классов, поступила в музыкальное училище. В целях заработка она стала ходить петь на клирос, а потом неожиданно для всех воцерковилась. Мать неодобрительно относилась к вере и церкви, а отец в детстве тоже пел на клиросе, но Советская власть, да разгульная молодость напрочь смели остатки веры. Алексей тоже хотел получить музыкальное образование, но мать сердито запретила: «Хватит и одной дуры!» Сестра понемногу стала прививать ростки веры Алеше. Вначале он убегал, недослушав, но потом заинтересовался. Его глубокая душа почувствовала что-то неизведанное и важное, и он подолгу слушал рассказы сестры. Как- то оставшись в одиночестве, он подумал: «Если Бог есть, пусть Он даст ему почувствовать Себя». И тут случилось то, что навсегда оставило след в его душе. То ли снаружи, то ли изнутри он почувствовал свет, который наполнил его и все что вокруг. Стало так невыразимо хорошо, что он боялся пошевелиться, чтобы не нарушить это состояние. А главное, Алеша почувствовал, что его слушают и внимательно с бесконечной любовью смотрят на него! Он не знал, что сказать и в этом онемении он пробыл неизвестно сколько времени, но понял, что Тот, Который сотворил все и вся, взглянул на него. И ему хотелось, чтобы ЭТО не кончалось или повторялось снова и снова. Алексей тогда понял, что Бог-это бесконечная Любовь.
– Ирка, что нужно чтобы Бог простил, чтобы стать Его! – Ира, встряхнув кудряшками, изумленно посмотрела на брата. Что-то вдруг в нем изменилось…
– Надо принимать участие в Таинствах церковных и молиться!
– А что это за Таинства?
– Их семь. Но тебе, я думаю, надо сходить на исповедь.
Ира долго объясняла брату, что такое исповедь, даже помогла грехи на бумажке написать. После исповеди Алеша почувствовал облегчение, радость. «Всегда буду ходить на исповедь!» – подумал Леша. «Надо все рассказать Витальке!»
Он подкатил на велике к знакомому дому и стал кричать:
– Виталькааа! Виииталькаа!
– Ну чего орешь? – высунулась голова его сестры.
Виталька был уже в дверях. Смотреть на друзей нельзя было без улыбки: Виталий высокий и худой, а Леша маленький и коренастый. Но это не мешало их крепкой дружбе. Они делились всем: едой, секретами, даже следы от порки друг другу показывали.
– Виталька! Я был на исповеди!
– А что это?
– Это …это когда Бог грехи прощает и становится так хорошо!
– А я тоже хочу!
