Глава первая: Бабушка Моди
В дверном замке шевельнулся ключ. Кот, дремавший на подоконнике в широком солнечном луче, приподнял голову и насторожил чуткие уши. Бабушка, сидевшая в кресле за низеньким круглым столиком, крытым бархатной зеленой скатертью с черными кистями, подняла взгляд от карточного пасьянса.
– Мира, это ты?
– Я, бабуль, – донеслось из прихожей. – Ба, только сразу не падай.
– Что еще за сюрпризы? – бабушка раздумывала, куда положить пиковую даму.
В комнату вошла тоненькая девочка в ярко-зеленых шортах и короткой белой маечке-топике.
– Что же ты наделало, маленькое чудовище, – вздохнула бабушка, укладывая даму к трефовому тузу, – ты обрезала свои чудесные косы.
– Ну, бабулечка, – Мира примостилась на подлокотник кресла, – они так мне надоели, да и жарко от них!
С подоконника спрыгнул кот и подошел к девочке, желая рассмотреть ее поближе.
– Это большая потеря, – покачала головой бабушка, – твои волосы были самим роскошеством, цвет истинно тициановский…
– Цвет этот, бабуль, рыжим называется, – буркнула Мира, поднимая с пола кота и усаживая его к себе на колени. Плоский черный носик гималайского котяры принялся обнюхивать короткие медные кудряшки. – Зато теперь легко, удобно…
– Зато теперь ты похожа на мальчишку, – бабушка положила трефового короля поверх пиковой дамы. – Женственность и красота юной леди – в ее чудесных волосах.
– Ба, – сморщила нос Мира, – ты в каком веке живешь? Да и не похожа я со своими волосами на Миру, я должна быть брюнеткой с сиреневыми глазами.
– Это правильно в любом веке. Имя не обязательно должно отражать внешность, главное, чтобы оно гармонировало с внутренней сутью.
– В таком случае я – кактус!
– Это точно. Ничего не получается, – бабушка принялась собирать карты со стола.
Кот спрыгнул на пол и, помахивая пушистым хвостом, направился обратно к подоконнику.
– Бабуль, есть чего-нибудь перекусить?
– Иди в столовую, сейчас принесу.
Бабушка Моди поднялась из кресла и, шелестя по кленовому паркету полами черного шелкового халата, больше похожего на вечернее платье, удалилась в сторону кухни. Ее высокая, по девичьи стройная фигура замерла на пороге. Моди оглянулась, ушла ли внучка в столовую, поправила белоснежные, чуть отливающие голубоватым кудри, уложенные в безупречную прическу, и произнесла тихонько:
– Ром.
Войдя на кухню, она встала у окна, скрестив руки на груди.
– Ром! Где ты, несносный мальчишка?
– Здесь я, – зевнул голос, и в воздухе возник прозрачный, легкий, как южный ветерок, образ лохматого, сонного паренька.
– Сколько можно спать? – недовольно произнесла Моди, глядя на парящую над кухонным столом щуплую фигуру в длинной рубахе-балахоне – дымной, невесомой.
– Я всю ночь убирался, – зевнул Ром, – работал, как сто тысяч людей.
– Сколько раз тебе говорить – не преувеличивай, – вздохнула Моди. – Готов ли обед?
– Булочки в духовке, суп и овощное рагу на плите, а ваш спаржевый салат на столе под салфеткой.
– Хорошо.
– Я пойду дальше спать?
– Иди.
Образ стал растворяться.
– …а то устал, как миллион водовозных лошадей, – донеслось уже из воздуха.
Моди открыла крышку кастрюли и принюхалась, томатный суп с базиликом, его очень любила Мира. Наполнив супницу, положив на блюдо еще горячие пышные булочки из духовки, Моди поставила все это на поднос и понесла в столовую. Внучка уже достала из буфета тарелки, приборы и расставила на столе, покрытом кружевной кремовой скатертью. На полу столовой подрагивали пушистые солнечные квадраты и прямоугольники, размеренно тикали часы с маятником, на светлых стенах висели натюрморты в овальных рамах. Пахло фиалками. Подоконники столовой были уставлены одинаковыми белыми горшочками, в которых круглогодично цвели фиалковые шапки: голубые, сиреневые, лиловые, белоснежные и даже пестрые.
Вошла бабушка. Она поставила поднос на стол и подняла крышку супницы, а Мира сдернула салфетку с блюда.
– О, бабуля, твои коронные булочки! М-м-м! Обожаю.
Пока девочка ела, Моди поливала фиалки. За окнами зеленела узенькая лужайка, за лужайкой – добротный двухметровый забор, огораживающий дом от посторонних глаз.
– Спасибо, бабуль.
– Второе будешь?
– Нет, так натрескалась, сейчас лопну!
– Как ты выражаешься, – поморщилась Моди, осторожно приподнимая темные листья, чтобы узенький носик лейки добрался до земли.
– Бабусь, ну какая ты у меня старорежимная…
– Это слово мне тоже не нравится!
Мира взяла с блюда последнюю булочку, предпочитая не спорить с бабушкой.
Закончив с цветами, Моди присела за стол напротив внучки, наблюдая прозрачными голубыми глазами, как та хрустит булкой. На беломраморном лице Моди с открытым королевским лбом не виднелось ни единой морщины.
– Ба, ну чего ты на меня так смотришь? Неужели мне совсем не идет? – Мира тряхнула блестящими кудряшками.
– Я не об этом, с твоим поступком я уже смирилась, – подперев ладонью подбородок, Моди задумчиво смотрела на внучку.
– А чего тогда ты смотришь, как-то… не по-человечески?
– Надо мне кое-что рассказать тебе, но не уверена, что ты достаточно взрослая, чтобы все понять правильно.
– Вот те на! – криво улыбнулась девочка. – Мне через день тринадцать стукнет, скоро уже старость, а ты все не уверена.
Бледно-розовые губы Моди тронула легкая улыбка.
– Если бы не подходило мое время, конечно же, я повременила бы, но… что поделать.
– Бабуль, ты о чем? – забеспокоилась Мира. – Какое такое время подходит? В чем дело?
Моди молча достала из буфета бутылочку кофейного ликера и маленькую серебряную рюмочку. С возрастающим беспокойством Мира наблюдала за бабушкой.
– Даже и не знаю, с чего начать, – аккуратно, будто отмеривала микстуру, бабушка налила в рюмку ликер. – Ну да ладно. Мира, не замечала ли ты, что мы некоторым образом отличаемся от других людей?
– О боже, бабуля! – распахнулись ярко-зеленые глаза Миры. – Мы что, вампиры? И будем жить вечно?
– Что ты говоришь, в самом-то деле, – Моди чуть пригубила ликер, – насмотришься этого ужасного телевидения, потом приходят на ум всякие глупости. Подумай хорошенько, найди отличия между собой и своими одноклассниками, товарищами по играм.
– Мои одноклассники поголовно козлиные морды, – скривившись, выпалила Мира, – а товарищи по играм балбесы и дебилы, а дев…
– Мира! – хлопнула ладонью по столу Моди, казалось, даже настенные часы притихли. – Как ты можешь так выражаться?!
– Бабуль, ну все так говорят.
– А если все побегут с крыши прыгать, ты тоже побежишь? Ты не должна равняться на всех, ты отвечаешь только за собственные поступки! «Как все» не может служить оправданием, ты должна думать собственной головой!
– Ну, я поняла, поняла…
– Итак, я задала тебе вопрос, жду на него ответа.
– Чем я отличаюсь от остальных? – Мира задумалась. – Меня девять раз из школы исключали, я уже думала в книгу рекордов Гиннеса…
