1969 год. Конец декабря. Краснодар. Школа имени…
Не знаю у кого как, но у меня предновогоднее настроение отсутствовало напрочь.
И для этого имелись веские причины.
Первая: – родители категорически не желали выделять даже малую толику денег на сотворение новогоднего костюма. Правда, батя предложил вместо голубой мушкетёрской накидки и шляпы с пером явиться на школьный бал в наряде юного партизана, то есть в домашней одежонке, но в шапке с пришитой красной полоской, выкроенной из старого пионерского галстука.
Вторая причина заключалась в том, что они, мама с папой, в январе уезжали на месяц на заработки. Конечно, оставаться одному – это даже неплохо, на день, два или три. Но четыре недели самому топить печь, варить каши и жарить картошку, согласитесь, мало приятное занятие.
И я решился! Раз уж так складывается, то на зимних каникулах махну к ней! Сделаю сюрприз. А что!? По немецкому у меня твёрдая пятёрка! Да, и вообще, побываю за границей, буду потом в классе рассказывать. Это вам не в мушкетёрской накидке, с пришитыми крестами, по актовому залу пару часов расхаживать.
За год до описываемых событий
Первым уроком после зимних каникул была лит-ра. И он начался с сюрприза. Наша Каа, то есть учительница литературы Марина Александровна,1 вошла в класс с улыбкой на лице.
– Контрохи не будет, зуб даю, – прошептал наклонившись ко мне сосед по парте Фома, то есть Лёха Фомин, двоечник по жизни, пересаженный с камчатки за первую парту, дабы быть под неусыпным контролем учителей.
– С чего ты решил? Помнишь в декабре, на последнем уроке она обещала, дать нам сочинение по книгам, которые мы должны были осилить на каникулах, – возразил я, – ты что прочёл за две недели?
– Ничё…
– У меня прекрасная новость, – разнёсся по классу голос классной руководительницы, разом прервав шушуканье, – я на каникулах побывала в Германской Демократической Республике! Надеюсь, учительница географии вам об этой чудесной стране рассказывала. Ездила по обмену опытом, побывала в местной школе, и вот!
Каа жестом фокусника извлекла на свет божий толстую пачку конвертов:
– дежурный раздай каждому по письму.
Познакомилась с Эльзой Крауле, тамошней учительницей русского языка. И она предложила дружить классами. Надеюсь, вы согласны?
Пятнадцать аккуратно подстриженных, (по случаю начала третьей четверти) голов отрицательно закачали из стороны в сторону.
– С немчурой, ещё чего, их отцы наших…, – буркнул Фома, сообразивший к чему приведёт предложение Марины Александровны.
– Фомин! Категорически не согласна! Во-первых, в их in der Schule2 учатся дети героев сопротивления, во-вторых, ГДР строит социалистическое общество и успешно. Есть чему у них поучиться. Например, тому, что ни один немецкий Schüler3 никогда не выскажет своё мнение, предварительно не подняв руку. И в третьих, дружба, то есть Freundschaft – это замечательно. И хватит дискуссий. Перед каждым лежит письмо с адресам немецких сверстников. В течение недели вы должны написать им ответ. Рассказать о себе, семье, увлечениях, успехах в учёбе и так далее.
Лёха изо всех сил тянул руку и даже тряс ею, прямо перед лицом учительницы.
– Фомин! Имей совесть! Дай закончить! Ну раз уж перебил, что тебе непонятно?
– Я по-немецки не могу, у меня с ним не очень. Можно по-русски? И вообще, с девчонкой переписываться не хочу, – он продемонстрировал выпавшую из конверта фотографию, смешливой девочки с конопатинками на лице.
– Пиши на родном. Их учительница так уж и быть переведёт. Только без ошибок! Не хочешь с девочкой переписываться, не надо. Обменяйся письмом с соседом. Будешь писать мальчику Бертольду. Кстати, он коллекционирует ножи, надеюсь тебе интересно узнать подробней о таком хобби.
***
Так началась моя дружба с удивительной девочкой Ангеликой Лееман, живущей в маленьком городке Spreewald, то есть лес на реке Шпрее.
Первым делом, она проявила «нордический» характер и категорически запретила писать ей по-немецки. Только по-русски. Мне же писала исключительно по-немецки, правда, по началу печатными буквами, чтобы было легче отыскивать незнакомые слова в словаре. На зависть друзьям прислала кучу переводных гдровских картинок с улыбающимися девушками. По тем временам дефицит страшный. «Ибо гитара местных менестрелей, без такой наклейки звучит много хуже, чем с ней!»
Я же купил в Детском мире и отослал лист наших «переводок» с африканскими животными. И через две недели получил ответ: «das brauche ich nicht mehr!» (такого качества больше не надо!)
А потом в почтовом ящике я обнаружил служебное письмо с настоятельной просьбой явиться в отделение зарубежных отправлений Главпочтамта.
– Паспорт! – рявкнула дородная женщина, показавшись в амбразуре пахнущего клеем и сургучом маленького окошка.
– А нету. Мне ещё шестнадцати лет…
– Давай, что есть. Откуда я знаю, что ты это ты, и письмо заграничное для тебя отправлено.
– Так рань-ше про-сто в поч-то-вый ящик, – заикаясь и давя комок в горле от напряжения, вымолвил я.
– Тебе прислали не письмо, а целую бандероль! И она не влезет в ящик! Понятно? И к тому же в ней вложения, может быть даже запрещённые. Поэтому уполномоченные товарищи её вскрыли, удостоверились. Короче, гони свидетельство о рождении, распишись туточки, забирай посылку и проваливай.
***
Я был на седьмом месте от счастья. Ещё бы. Ангелика прислала настоящий немецкий набор для собирания модели вертолёта. У нас такие иногда выбрасывали в «Детском мире», и стоили почти половину маминой зарплаты. Кроме этого там лежала мягкая пластинка, почему сложенная вчетверо.
На прослушивание зарубежной музыки собрался весь класс.
Прочистив как следует корундовую иглу и по возможности выправив измятую пластинку, я торжественно опустил звукосниматель на подарок Лееман.
Даже утяжелённая магнитом от разбитого динамика, головка проигрывателя прыгала, безжалостно перескакивая с одной бороздки на другую. Но всё же мы путём совместного мозгового штурма поняли, что это знаменитая песня группы «Битлз».
В следующем письме Ангелика спросила, как я отношусь к творчеству ливерпульской четвёрки? Ответил, что мне нравится, а вот некоторым компетентным органам не очень. Настолько, что они свернули пластинку, словно блин на масленицу. Надеюсь, подруга поняла, что я хотел сказать.
