..Отель.
Наконец-то. Ей было все равно, куда он ее привез. Лишь бы поскорее скрыться от посторонних глаз, почувствовать на себе его руки, губы, язык, почувствовать его. В себе. Чтобы наполнил собою, полно, до самых краев. Чтобы заглушил голос прорывающейся совести. Потом, все потом. Она будет сожалеть об этом завтра.
Мужчина опрокинул ее на кровать, сразу же накрывая собственным телом. Тяжело. Не хватает воздуха. Потом. Надышится потом.
Поцеловал. Влажно, горячо, откровенно. Его руки, тем временем, спустились вниз. Пальцем прочертил дорожку вдоль шеи, задержался в чувствительной ямке, обвел ключицы, вызвав толпы мурашек, добрался до груди, обтянутой платьем, до боли сильно сжал поверх одежды. Попытался спустить лиф платья, но оно облегало женское тело словно вторая кожа.
-Разденься, - хриплый приказ.
Девушка постаралась как можно быстрее скинуть с себя ненавистное платье, даже не пытаясь сделать этот процесс соблазнительнее. Не сейчас, когда чувствовала, как подрагивают мышцы от переизбытка чувств. Тело будто окаменело, не слушалось больше хозяйку, признавая в мужчине, сидевшем напротив, владельца. Она чувствовала себя марионеткой в руках Мастера. И большего промедления ей не выдержать.
-Иди сюда.
Застонала, когда его рот напал на грудь,засасывая тонкую чувствительно-нежную кожу до отметин. Он сжимал ее в руках, мял, облизывал, а следом дул. И так снова и снова, заставляя молить о пощаде срывающимся на хрип голосом.
Спустился вниз к животу, облизал впадинку возле пупка, и еще ниже..туда, где начиналось черное кружево.
Послышался треск рвущейся ткани. Не было сил протестовать. Обвел пальцел то, что еще секунду назад было скрыто от глаз. Гладко. Шелковисто. Горячо. Склонил голову. Она дернулась, на этот раз действительно в сопротивлении.
-Нет! Нет, пожалуйстаа...
Дыхание внезапно перехватило, будто кто-то забрал весь воздух из легких. Его рука крепким ошейником сжала хрупкую девичью шею.
-Не надо говорить мне "нет", девочка.
Он так и оставил одну руку на ее шее, правда, сбавив захват, а вторую положил на живот, в слабой попытке успокоить.
И, наконец, попробовал на вкус. Женское тело заметалась под ним, яростно пытаясь избежать прикосновений бархатного языка. Тщетно. Неумолимо. Снова и снова. Меняя ритм и степень давления. Добавляя пальцы.
-Давай же, девочка, хочу почувствовать твое удовольствие.
Его обволакивающий властный голос стал последней каплей. Она не могла ослушаться. Взорвалась на миллион мельчайших кусочков, на секунду оторвавшись от земли. Очнулась, услышав щелчок от пряжки ремня и звук опускающейся молнии.
Захныкав, попыталась свести колени вместе.
-Ээ, нет, хорошая моя, твои ножки встретятся друг с другом еще очень не скоро. И одним резким движением вошел во влажный жар до упора. Так узко от все еще сжимающих ее тело судорог наслаждения. В глазах потемнело от зашкаливающего уровня адреналина. У обоих. Не выдержав напора, девушка закричала и впилась ему в плечи ногтями. Кажется, до крови.
-Вот так, хорошая моя, вот так, девочка. - Продолжая вбиваться в ее тело, провел языком по щеке, лизнул мочку уха и снова набросился на рот, вконец лишая дыхания.
-Еще! - очередной приказ еле достиг сознания.
-Еще, девочка!- это уже жестким недовольным рыком.
Пульс грохотал в ушах, пот катился ручьями, а она вся под ним. Открытая, беззащитная, жаждущая, молящая. И ни миллиметра между телами. Просто физически не мог от нее оторваться, дать чуть больше пространства, воздуха. Еще сильнее, еще алчнее сжал. Не пустит!
-Ну, же! - едва смог прохрипеть сквозь зубы, собирая в кулах остатки выдержки . Уже израсходовал все свои резервы. Держался на честном слове. И только сумаcшедшее желание снова почувствовать под собой ее дрожь не позволяло забыться, уплыть в ослепительное марево.
-Не могууу!- девушка жалобно захныкала, нетерпеливо извиваясь.
Тогда мужчина опустил руку туда, где соединялись их тела, и, чуть царапая грубой, мозолистой кожей, надавил на напряженный бугорок.
Она закричала на выдохе, срывая голос, чувствуя, как лицо заливают жгучие слезы освобождения. Сильнее вдавил ее в подушки. Пара резких, болезненно глубоких толчков и он удовлетворенно гортанно застонал, падая на нее всем телом.
__________
Девушка шла по темному утреннему городу, плотнее запахивая свой плащ, отчаянно жалея, что нельзя закутаться в него с головой. Спрятать эти постыдные засосы на шее, распухшие губы, которыми она что только не делала этой ночью, синяки. Спрятать лихорадочно горевшие глаза и залитые слезами щеки.
Из кармана послышался рингтон принятого смс.
Трясущимися руками нажала на иконку сообщения. Золотой ободок на безымянном пальце издевательски блеснул в свете уличного фонаря. Будто бы она нуждалась в напоминании.
"Раздвинешь перед ним ноги после того, как была со мной- своими глазами увидишь, как он умрет."
Абонент неизвестен.
******
Дмитрий Савельевич Гладьев больше всего в жизни не любил прихвостней и тунеядцев. Тем более ценными казались для него ответственность, трудолюбие, честность и преданность в работе подчиненных. Маша Стрельцова уже давно перешла в разряд скорее друзей. Жена Гладьева Светлана дорожила дружбой с ней и часто прислушивалась к ее мнению. Света встретилась с Машкой на новомодной выставке современного искусства, куда Дмитрий пригласил тогда еще просто усердную подчиненную в качестве вознаграждения за хорошую работу.
Девушка заприметила Машу, когда услышала ее интересный диалог с каким-то солидным мужчиной:
-Что Вы думаете о сегодняшней выставке?
Стрельцова, казалось, не удивилась интересу к своей персоне.
-Я мало что понимаю в искусстве, тем более, современном. Впрочем, как и большинство присутствующих. С той лишь заметной разницей, что не стесняюсь говорить об этом вслух.
Света пришла в восторг от полнейшего отсутствия фальши и подхалимства и подошла знакомиться.
С тех пор прошло два года и Маша прочно вошла в семью Гладьевых, если не как ее член, то как близкий и верный друг. Но, что удивительно, ей удалось сохранить четкую грань субординации, во всяком случае, с Дмитрием. И это была полностью Машина заслуга.
Поэтому, когда их отелю в очередной раз выпала честь проводить мероприятие такого уровня, у него не возникло ни малейшего сомнения в том, что Маша справится, и всё пройдет на высшем уровне, как и много-много раз до этого. На сей раз им предстояло принять у себя ежегодный съезд стальных магнатов страны, где каждый из присутствующих в одиночку был способен устроить небольшой кризис, а уж объединившись, страшно представить, что стало бы им под силу.
Целых четыре месяца ушло у менеджмента на подготовку и согласование всех мало-мальски значимых деталей. Один из этажей был целиком отдан охране. Окна в конгресс-холле, где должен был проводится съезд, проверялись на пуленепроницаемость. Причем, практически от каждого участника были представлены свои проверяющие. Работа кипела, как в улье. Каждый сотрудник старался не посрамить безупречную репутацию отеля и отработать обещанные премиальные. Количество камер видеонаблюдения увеличилось вдвое. Машка сбилась с ног, согласовывая меню и другие вопросы с вечно занятыми секретарями и помощниками. Наконец, все было проверено и перепроверено. Штат вышколен и проинструктирован. Можно было выдохнуть, но Стрельцова не могла расслабиться, пока отель не вернулся к своему привычному режиму работы, постоянно ожидая какого-то подвоха. Не зря.
