Выйдя из зоны паспортного контроля в зал прилета, Бруно сразу же увидел Малену и Принца: они стояли рядом, крепко держась за руки, и выглядели… как преступники, решившие прийти с повинной, или как любовники, застигнутые врасплох. Тут не ошибся бы даже слепец или полный идиот, а Бруно Гвиччарди не был ни тем, ни другим. В груди пробежал противный холодок…
Он быстро посмотрел по сторонам - не стерегут ли его журналисты?.. - но если папарацци, не оставляющие семью своими заботами, и были в аэропорту, то надежно прятались. Должно быть, ждали развития событий, выбирали ракурсы поэффектней и кадры поинтересней… прежде всего нужно было как можно скорее избавиться от общества Виолы (благо, ей приспичило, пока они проходили послеполетные формальности, и она помчалась в туалет при первой возможности). Значит, еще две-три минуты у него в запасе точно есть…
Бруно стремительно подошел к жене и Корсо, проигнорировал попытку Малены обнять его и прошипел:
- Вы что, с ума сошли?! Как вы могли сюда явиться вдвоем?! Показались всему Риму! Ладно Корсо - он же идиот от рождения, последние мозги в драках отшибли, но ты-то, моя дорогая!.. Вот не знал, что наглость и глупость передаются половым путем.
- Бруно… - чуть не плача, пролепетала Малена, в надежде объяснить свои резоны, но вмешался Лука:
- Полегче, Центурион. Не хочешь скандала - так и не устраивай его здесь, на людях… Тебя же спрашивали перед вылетом, надо ли встречать, и ты знал, что мы приедем вместе.
Бруно гневно хмыкнул, но признал правоту Принца; Малена в самом деле спрашивала дозволения, намекая, что может подождать его дома, а он сам настоял на «радостной встрече»… предпочел не заметить ни странного тона жены, ни оговорки насчет «мы с Лукой».
{«Черт их возьми… все же было шито белыми нитками!.. Женщины, женщины, предательство вам имя!.. Но… Малена и Корсо?! Я и предположить не мог!»}
- Может, мы пока пойдем выпить кофе? - неуверенно предложила Малена и посмотрела при этом не на Бруно, а на Луку… и когда Корсо улыбнулся ей, Бруно захотелось схватить обоих за плечи и столкнуть лбами, чтобы искры из глаз посыпались.
Он с большим трудом сдержался и прошипел еще злее:
- Какой еще кофе, Магдалена?! Приди в себя… отправляйтесь в машину и ждите меня там! Вы… вы… у меня просто слов нет!
- Окей, Центурион, мы поняли; ну, а когда подберешь те самые слова, то говори их мне! - снова вступил Принц, и на его спокойном лице читалась решимость гладиатора - биться до последней капли крови, но выиграть свой деревянный меч.
Бруно усилием воли отогнал эту неуместную ассоциацию и отмахнулся, давая понять, что сам разберется со своим образом действий… после чего натянул на лицо улыбку и, склонившись к Малене, поцеловал ее в щеку:
- Иди, дорогая. У нас еще будет время все обсудить… даже за чашечкой кофе, если ты настаиваешь.
- Спасибо, - искренне сказала она и пожала ему руку; он ответил на пожатие, хотя в груди продолжала бродить холодная злость, и расстроенное лицо жены, ее взгляд, полный слез, подтверждающие, что она тоже страдает, были целебным бальзамом для раненого самолюбия.
Если за ними и в самом деле кто-то наблюдает в ожидании публичной сцены ревности, то будет жестоко разочарован.
****
В Рим они возвращались молча. Лука вел машину, Малена замерла рядом с ним на переднем сиденье, а Бруно, расположившись сзади, изучал свой ежедневник и на ходу перекраивал недельное расписание…
Когда он составлял его в Нью-Йорке, то забыл вписать в планнинг: «измена жены и разбирательство с последствиями». Конечно, все, что он писал и намечал прямо сейчас, было полной ерундой, судорожной попыткой отвлечься от главного - но это был проверенный способ для поиска неочевидного решения. Отложить проблему, оставить ее в покое, заняться смежными вопросами, порешать неважные задачи, до которых не доходили руки, и полностью довериться подсознанию… чтобы в нужный момент вернуться и достать нужную подсказку, как кролика из шляпы.
Бруно точно знал, что его отстраненное молчание и видимая погруженность в какие-то дела нервируют Малену, и позволил своему внутреннему садисту потешиться всласть… он считал, что имеет на это право, раз она сочла возможным назначить его на роль водевильного супруга-рогоносца. Пусть Малена поволнуется, попереживает, а вместе с ней поволнуется и Корсо - нервы у него были бычьи, но Центурион чувствовал, как они напряжены.
{«Что ж, Принц, ты прав: тебе есть чего бояться… а если ты вдруг забыл, то я сумею напомнить».}
- Едем на виа Арсевиа? - уточнил Лука, обращаясь в большей степени к Малене; она хотела ответить, но Бруно опередил ее:
- Да, конечно, если Малена решила, что ей там уютнее… оставим ее готовить ужин, а сами покатаемся.
- Только ты и я?
- Да.
- А, вот оно как… в Остию поедем?
- Молодец, Корсо. Понял с полуслова, - улыбнулся Центурион, и записал Принцу очко: слава Богу, он не стал нарочно прикидываться тупым. - Именно так. Но если у тебя другое место есть на примете, я…
- Нет, будь по-твоему… Остия так Остия.
- Господи Боже, о чем это вы?!.. - воскликнула Малена, испуганно оглянувшись на Бруно, и схватила Луку за плечо. - Куда вы хотите поехать без меня?.. Вы ведь не собираетесь драться?..
- Нет! - в один голос заявили Центурион и Принц, но их неожиданная синхронность и солидарность убедила Малену в правоте ее подозрений.
- Лука! Бруно! Вы что, с ума сошли?.. Мы же… цивилизованные люди, и так нечестно! Давайте просто спокойно поговорим!
- Милая, мы именно это и собираемся сделать - спокойно поговорить… - сказал Принц. - Но просто тебе нас лучше не слушать.
- Да, - поддержал Центурион своего вечного соперника, так недолго пробывшего в роли подчиненного. - Это будет неприятный разговор… но он необходим, Малена. Мы обязательно пообщаемся все вместе, все обсудим, и все решим… но для начала нам с Принцем нужно поговорить наедине. Sine qua none.
