— Вы меня не заставите! — раздался над головой пронзительный вопль, и следом за ним окно второго этажа распахнулось, и оттуда по широкой дуге вылетел цветочный горшок. — Только через мой труп! Вот!
Через подоконник перевесилась симпатичная японка с лицом, преисполненным явного намерения отправиться следом за несчастным горшком. Заметив невольного свидетеля, она передумала и, упершись в подоконник грудью, с интересом уставилась на гостя:
— А ты еще кто такой?
Говорила она четко и ясно, что существенно упрощало понимание чужого языка. Мужчина неловко махнул в воздухе свободной рукой и произнес заранее заготовленную фразу:
— Генри Макалистер, к вашим услугам.
— А, новый комендант, — поскучнела девушка и скрылась внутри. Генри не успел удивиться, как двери сами собой распахнулись, приглашая войти, чем он не преминул воспользоваться. Если издалека академия казалась вполне обычным учебным заведением, то теперь он начал понимать, что определенно попал куда нужно.
О японской академии «Дзюсан» ходили самые противоречивые слухи: одни хвалили ее за стремление помочь особенным детям приспособиться к жизни, другие обвиняли в мошенничестве, а третьи — и их было немало — с полной серьезностью уверяли, будто в стенах особняка на маленьком закрытом острове водится нечистая сила. Оказавшись один в просторном, чистом, но несколько мрачноватом холле, Генри Макалистер смог на личном опыте убедиться, что оснований для последнего было предостаточно. Цепкий взгляд бывшего полицейского в мгновение ока отметил все самые мельчайшие детали обстановки, однако же впечатление оказалось столь сильно, что оттеснило профессиональные навыки на второй план.
— Есть кто? — позвал Генри, убедившись, что встречающие к нему не спешили. Гулкое мощное эхо отразилось от высокого потолка и вернулось к говорящему искаженным до неузнаваемости голосом, который легко можно было приписать существу потустороннему, но никак не человеку. Поежившись, точно от порыва холодного ветра, Макалистер шагнул на широкую парадную лестницу, и мягкая ковровая дорожка погасила звук его шагов. Подобное отношение к приглашенному на работу новому сотруднику его смутило, но и только. Ожидая от “Дзюсан” чего угодно, он решил относиться к этому философски.
Очень скоро Генри пришел к неутешительному выводу, что без плана здания или без чьей-либо помощи он рисковал сам превратиться в привидение и до скончания веков искать кабинет замдиректора. Пустые коридоры навевали тревогу, а рожки ламп на стенах будто назло светили еле-еле и изредка издевательски подмигивали. Когда Генри уперся в очередной тупик, дверь аудитории под номером четыре бесшумно приоткрылась, и оттуда показалась любопытная головка ученицы с двумя забавными хвостиками.
— Слава Богу, я хоть кого-то встретил! — обрадовался Генри. — Юная леди, не подскажете, как мне найти Акихико?
— Акихико? Вы имеете в виду заместителя директора, Акихико-сэнсэя? — неуверенно повторила девочка и, опустив лицо, ни с того ни с сего залилась румянцем. — Вы новый комендант мужского общежития? Девочки про вас только и болтают!
— Про меня? — удивился Генри. — Не может этого быть.
— Говорят, что вы англичанин из Лондона и умеете варить настоящую овсянку, — весело защебетала девочка, но в коридор так и не вышла, по-прежнему выглядывая из-за двери. — Вот бы и нам такого коменданта! А привидений? Привидений вы видели? Я слышала, в Англии их полным полно.
Макалистер понял не все, но от души рассмеялся:
— Конечно, нет! Их же не существует, — не моргнув глазом, солгал он. — И я на самом деле не англичанин, а шотландец. Эй, а как тебя зовут?
Вопрос повис в воздухе. Дверь чуть поскрипывала от сквозняка, но за ней никого не было.
Генри вошел в кабинет. Обычная учебная аудитория — три ряда столов, на возвышении кафедра преподавателя, свет из приоткрытого окна бросал солнечные зайчики на чистую доску.
Людей в помещении не было.
— Жаль, мы могли бы подружиться, — негромко произнес Генри и, подходя к двери, услышал в шорохе дрожащих занавесок тихое: «Юми…». Улыбнувшись, он вышел в коридор.
— Не меня ли ищете, мистер Макалистер?
Генри вздрогнул, застигнутый врасплох негромким проникновенным голосом, говорящим по-английски правильно, но с легким японским акцентом, скорее скрашивающим приятный глубокий тембр, чем портящим его.
— Если вы мистер Акихико, то да, — Генри с недоверием окинул взглядом субтильную фигуру заместителя директора — черноволосого японца, на вид совсем еще юного, точно сошедшего со страниц глянцевых журналов, которые читали школьницы в токийском метро. К тому же неестественный цвет его глаз — лиловый — навевал мысль о линзах. Определенно, заместитель директора в его представлении выглядел совершенно иначе.
Юноша в свою очередь тоже внимательно его изучил.
— Далеко же вы забрались, — Акихико, если это действительно был он, прикоснулся к своему запястью, будто бы машинально поправляя манжет тщательно отглаженной рубашки. — Вы разве не видели план здания? Мой кабинет находится на первом этаже, как и ваша комната. Счастливая случайность, что мы с вами встретились.
— Прошу меня простить, — вежливо склонил голову Генри, — но мне показалось, что я увидел здесь ученицу.
— Вы находитесь в академии, тут достаточно учениц.
Акихико снисходительно улыбнулся, подошел ближе и, игнорируя все известные Генри стереотипы японского поведения, положил невесомую тонкую руку ему на плечо. Прикосновение, совершенно обычное, ни к чему не обязывающее и не несшее под собой хоть какого-либо подтекста, показалось Генри настолько неприятным, что заставило напрячься. И расслабиться он смог, лишь когда Акихико убрал ладонь.
— Не обращайте внимания на... странные звуки, — посоветовал он, заглядывая Генри в лицо. Удивительного оттенка глаза будто стремились прочесть его мысли. — Это очень старый дом. Идемте за мной.
Он развернулся и пошел прочь, идеально прямой и до отвращения элегантный.
К удивлению Генри, обратная дорога сильно отличалась от того пути, которым он сам пришел сюда. Еще одна лестница скрывалась за поворотом — странно, что он ее сразу не заметил — и выходила совсем рядом с буфетом, судя по табличке на двери и дивным ароматам свежей выпечки. Генри неожиданно вспомнил, что провел в дороге почти весь день и с раннего утра совсем ничего не ел.
— Запоминайте, мистер Макалистер, — с обаятельной улыбкой обратился к нему замдиректора. — Наш шеф-повар превосходно готовит. Удовлетворит даже самый взыскательный вкус.
Генри не хотел бросаться голословными обвинениями или подозревать своего работодателя в гомосексуализме, но все, что говорил или делал Акихико, в его глазах приобретало второй смысл. Генри не знал, что было тому виной — внешняя прилизанность Акихико, его голос, скрашенный японским акцентом с придыханием, или все вместе, но очень хотел оказаться от всего этого подальше.
