Глава первая. Невидимая рука. 1986 год. Подмосковье
Пасмурным ноябрьским днем, когда тихое дуновение ветра срывало последние желтые листья с крон высоких деревьев, на окраине подмосковного городка в одной из малогабаритных квартир у окна сидел мальчик. Укутавшись в пуховый платок, сидя на широком кухонном подоконнике, он молча смотрел сквозь мутные обветренные стекла. Рядом на столике стоял лакированный радиоприемник, из которого тихим жужжанием доносилась ритмичная мелодия современной песни.
Вздыхая, мальчик хлопал длинными ресницами и с грустью наблюдал, как его сверстники весело подбрасывали вверх охапки кленовых листьев и радостно кричали:
– Ура! Ура! Ура! Осенние каникулы!
Мальчик не спеша слез с подоконника и, сгорбившись, направился в зал, где прилег на скрипучую тахту. Взяв в руки толстую книгу, он принялся с удовольствием перечитывать дорогие сердцу сюжеты.
Научившись читать в пять лет, в свои неполные девять он почти наизусть знал все рассказы, романы и трилогии любимых писателей – Жуль Верна, Александра Дюма, Кира Булычева и многих других великолепных авторов. Сцены с отважными героями уносили его в тот прекрасный мир, где он, мальчик с врожденным недугом астмы, мог вообразить себя положительным персонажем и отчаянно сражаться со злом во имя добра и справедливости.
В его детском сознании морской ветер раздувал паруса огромных кораблей, плывущих по волнам навстречу немыслимым приключениям. Пираты в красочных одеждах с изогнутыми саблями шли на абордаж и, ухватившись за мачтовые тросы, бесстрашно бросались в огненную пучину морских сражений.
Увлекшись чтением, буквально глотая страницы одну за другой, мальчик не заметил, как в квартиру зашла мама. Быстро снимая с головы платок, она громко спросила:
– Привет, Гошка, как ты себя чувствуешь?
Мальчик, не отрывая взгляда от книги, вдумчиво ответил:
– Чувствую себя неплохо, вот только мой ингалятор почти выдохся.
Мать суетливо забежала на кухню, открыла холодильник и, хлопнув в ладоши, недовольно крикнула:
– Ты что, целый день ничего не ел?
Мальчик медленно приподнялся с тахты и хрипло проговорил:
– Мама, я же сказал, что у меня ингалятор выдохся, а после еды у меня наступает жуткая одышка, поэтому я не стал кушать, да мне и не хотелось.
Мать зашла в комнату и с сожалением сказала:
– Так что же ты молчал? Я все деньги на рынке потратила, отец твой непутевый сегодня обещал приехать.
Мальчик радостно улыбнулся и громко крикнул:
– Папа приедет?! Это же очень хорошо! Мой папа, он самый лучший в мире!
В девять часов вечера возле подъезда тихо остановилась бежевая «Волга» ГАЗ-21. Из машины вышли трое мужчин и, выгрузив большие дорожные сумки из багажного отделения, озираясь, направились прямиком в подъезд многоэтажного панельного дома.
Увидев отца на пороге квартиры, мальчик с радостью крикнул:
– Папа! Ура, папа приехал, где ты так долго был?
Худощавый мужчина среднего роста, лет тридцати пяти, в длинном драповом пальто, с трехдневной щетиной на лице, медленно снял матерчатую фуражку с головы, устало улыбнулся, присел на корточки возле сына и, обхватив того за бока, тихо сказал:
– Было очень много дел, сынок. Сам должен понимать, ты уже большой.
За его спиной показались два силуэта. Мужчина, прищурив глаз, нехотя повернулся и спокойно сказал:
– Сумки оставьте в прихожей, я потом разберу. Благодарю за содействие, старшому своему передайте, что я его сам найду.
Парни, молча оставив груз, быстро вышли и закрыли за собой дверь.
Отец из внутреннего кармана пальто достал красочную книгу и, усмехнувшись, передал ее сыну:
– Держи, Георгий, специально для тебя из Ленинграда вез. Новейшая фантастика, думаю, тебе понравится.
Мальчик раскрыл широко глаза и в изумлении ахнул. Отец медленно встал, прошел в угол прихожей, повесил пальто на вешалку, пригладил волосы и хрипло спросил:
– А мать где?
Мальчик, с интересом разглядывая красочный подарок, ответил:
– Она на кухне, на стол накрывает. Мы ждали тебя, думали, ты пораньше приедешь.
Отец не спеша прошел на кухню. После небольшой паузы мальчик услышал крик матери:
– Ну и где тебя на этот раз носило? Полгода как в воду канул, я уж думала опять двадцать пять, загребли болезного.
Отец хриплым голосом ответил:
– Успокойся, Нина, все в порядке, работа у меня такая.
Мать с надрывом выкрикнула:
– Знаю я, какая у тебя работа! Первый раз упекли на пять лет, ждала! Вернулся с туберкулезом в обнимку, оттого и Гошка такой родился. Второй раз на семь лет с конфискацией, опять пишите письма в никуда. Но ты учти, Илюша, третьего раза не будет, поверь мне на слово! Всю мою жизнь погубил, даже не расписавшись!
Отец закашлял в кулак и тихо прохрипел:
– Не канючь, Ниночка, лихие времена настают. Слышала, что по телевизору говорят? Перестройка, тысяча девятьсот восемьдесят шестой год! Теперь уж заживем как люди.
Мать, всхлипывая, негромко проговорила:
– Какая к черту перестройка, в магазинах шаром покати, за хлебом очереди, когда такое было?
Отец громко хлопнул в ладоши и с радостью ответил:
– Заболтала ты меня, Нина, я и про подарки забыл.
Через десять минут мать с интересом разглядывала персидский ковер ручной работы, а Георгий сидел в обнимку с золоченым кувшином и, тихо поглаживая его, приговаривал:
– Скоро из него появится волшебный джин.
Нина смущенно провела рукой по ворсу шелкового ковра и несмело задала вопрос мужу:
– Тебе кто-то на хранение оставил все эти вещи? Или ты опять за старое взялся?
Муж криво улыбнулся и, мотнув головой, спокойно ответил:
– Не переживай, не украл, все честно отработал.
Нина вдруг ударила его кулаком по колену и нервно выкрикнула:
– А ну, забирай свое барахло из моего дома! И чтобы духа тут не было этого ворованного тряпья!
Илья нервно повернулся к жене, крепко схватил ее за руку и крикнул в ответ:
– Послушай меня, Нина, я за всю свою жизнь ни копейки не украл! Я потомственный иллюзионист! Мой дед ездил с гастролями по всей Европе, а отца знала в лицо вся страна!
Нина оттолкнула Илью от себя и с остервенением выпалила:
– Отец твой был каторжанином, а ты и его переплюнул, в третий раз собрался на казенный харч! Так я не против, вперед! Сына-калеку повесил мне на шею и гуляет, циркач хренов!
После этих слов она закрыла ладонями лицо и горько заплакала.
Муж, сглотнув слюну, попытался успокоиться и тихо продолжил:
– Ну зачем ты так, Нинок? Ты же знаешь, что отца моего посадили по ложному доносу сослуживцев.
В этот момент маленький Гошка вдруг захрипел и упал в центре зала, руки и ноги его дергались в конвульсиях. Ребенок тщетно пытался вздохнуть, при этом издавая рвотные возгласы. Мать, забыв про скандал, вскрикнула и кинулась к сыну. Отец подскочил со стула и испуганно спросил:
