– Гони их, гони. Гони от этого места, говорю, – девушка размахивала своей стильной панамкой, которую сняла специально для того, чтобы «управлять» гусями.
Главный гусь был недоволен её попытками «управлять» им, он шипел и готовился к нападению. Как порядочный гусак, он предупреждал девушку о своём намерении: выбегал вперёд на несколько своих гусиных шагов, вытягивал шею и для пущего страха растопыривал крылья, а потом чуть отступал назад от визга девушки.
Егор был растерян, оказавшись в гусиной засаде. Сзади забор, а спереди дорогу ему преграждала кучка взволнованных гусынь во главе с защитником. Егор боялся сделать даже шаг.
– Я не знаю, как их гнать, они шипят, – испуганно мямлил Егор.
Девушка смело шла в наступление на дерзкого гуся и с визгом отпрыгивала от его предупреждений.
– Эй, вы чего птицу гоняете, в городе вам развлечений не хватает? – сдобненькая, красивая женщина средних лет, с прутиком в руках, деловито показала городским, как нужно управлять стаей гусей.
Гуси медленно, вразвалочку пошагали туда, куда им указывал прутик. Удаляясь, возмущенные гуси гоготом-ворчанием обсуждали происшествие.
Сдобненькая красавица посмотрела на Егора:
– Выходи из загона, пастух. Ох, кому расскажи, – она весело прыснула смехом и медленно пошла следом за стайкой.
На том месте, с которого ретировались гуси, среди расколотых об землю яблок лежал ключ. Именно этот ключ и тотальное невезение Егора, совершили грандиозный переворот в Егоровой жизни.
До сего дня Егора считали неудачником. Пожалуй, началось это с самого его рождения. Далее, по мере взросления, ожидание и реальность в его понимании совпадали всё меньше и меньше. Врачи уверяли маму Егора, что у неё родится девочка. Уверенность была так велика, что родители, совместно с бабушками и дедушками, придумали имя для новорожденной – Екатерина. Совместно же они накупили горы розового и рюшчатого, включая розовую коляску. Мама украсила коляску розовыми кружевами, и большое взволнованное семейство поджидало рождение принцессы-первенца.
Как получилось так, что родился Егор, никто из ожидающих не понял. Нет, все, конечно, обрадовались малышу, но налёт разочарования пропитал эту радость. Коляску оставили розовой, кружево отпороли, прикупили самое необходимое голубенькое и стали воспитывать Егора.
С тех пор прошло 40 лет, но не было ни одной семейной встречи, где кто-нибудь не сказал бы с плохо скрытым сожалением: «А ведь ждали-то девочку».
Своего Егор к 40 годам ничего не нажил, чем подтверждал статус неудачника в своих глазах. Жил с родителями в их большой квартире. Ездил на машине, которую купил отец. Работал в магазине техники консультантом. И часто именно его клиенты приносили на обмен купленную технику, которая ломалась в первую неделю использования. Егор это замечал, но не мог понять, как так случается. Его копилка неудач росла. Коллегам об этом он не рассказывал, дабы его не попросили с работы. Он привык, что неудача его спутница. Возможно даже и смирился с этим, или, скорее, грустно покорился.
Женат Егор не был. С этим связана нелепая и, как он потом стал считать, неудачная история. Началась она когда ему было 16 лет. Родители буквально волоком увезли Егора в Анапу, погреться на песочек, как сказала мама. Егору тогда уже было скучно отдыхать с родителями. Это тот возраст, когда одному ещё невозможно отдыхать: самостоятельности не хватает и своих денег нет, но и отдых с родителями уже не интересен. Для Егора поездка с родителями в Анапу была огромной неудачей. Ему было стыдно даже рассказать об этом приятелям.
Около недели Егор всеми доступными ему способами показывал родителям своё недовольство тем, что был вынужден через силу греться на Анапском песочке. Но его настроение изменилось, когда рядом с домиком, который снимала семья Егора, поселилась семья с красавицей дочкой.
Девочка была необыкновенно хороша: высокая, с длинными волосами, которые она заплетала в колосок, чтобы не было жарко на южном солнце. Она не замечала Егора, но Егор слишком замечал её. Оставшиеся две недели он провёл в слежке за этой девочкой. А это действительно можно было назвать слежкой. Подойти он не посмел, имени её он не узнал. Знал только одно: она самая красивая девочка в мире. И, благодаря маминой любви к разговорам на пляже со всеми, кто оказывался в её поле зрения, Егор узнал, что семья девочки из одного с ними города. Забыть эту девочку у него не получалось. Привыкающий к неудачам Егор, записал свою любовь в огромную неудачу своей жизни.
Через полгода с момента встречи со своей неразделённой любовью, перед самым Рождеством, Егор случайно услышал радио-спектакль «Вий». Мало что помнил он об этом произведении из школьной программы, тогда оно его не зацепило. А сейчас зацепило. И Егор, по вольной интерпретации этого произведения, сделал необдуманный поступок. Он начертил мелом круг на паласе, встал в центр круга с зажженной свечой в левой руке, правую положил на сердце и поклялся, что не женится ни на ком, кроме этой девочки. Тогда, семнадцатилетнему Егору, это всё казалась очень серьёзным.
Он взрослел и всё меньше вспоминал о своей «неудаче в любви», но жениться так и не смог. Егор стал даже переживать, что юношеская клятва действует. Ему нравились девушки. Он нравился некоторым из них. Он заводил дружбу и даже более близкие отношения, но ни разу у него не возникло желания сделать своей женой кого-то из этих девушек.
Если бы кто-то спросил у Егора, помнит ли он лицо той Анапской девушки, он бы не задумываясь ответил, что не помнит. Но клятву он помнил. И считал неудачей, что тогда, в 17 лет, совершил эту клятву. Егор держал в тайне и эту свою неудачу. Он много чего держал в тайне. Ему хотелось скрывать от других всё то, что может вызвать насмешки и усилить его клеймо неудачника. Поэтому друзей Егор не нажил, но были у него приятели, которые периодически обновлялись.
На данном отрезке времени его приятелями считались Вячеслав и Андрей, более удачливые сослуживцы. Вячеслава уже три месяца как из консультанта перевели в менеджеры, а Андрей и вовсе ушёл из магазина: устроился обслуживать и устанавливать домофоны туда, где платили больше.
Олесю сложно было назвать приятелем. Егор встречался с ней чуть меньше года, но знал, что она не его будущая жена. Олеся этого не знала и поэтому проявляла активность. Егор дал ей зелёный свет, но уже готовился сообщить, что серьёзные намерения вообще не входят в его планы. И вот в этот период случилось то, чего Егор не ожидал. Он нашёл ключ.
Конец сентября стоял тёплым. Оставалось две недели до дня рождения Егора. Он не хотел встречать его с Олесей и придумывал, как бы на днях объясниться с ней и расстаться. На сам день рождения Егор планировал уехать на родительскую дачу. Ему не хотелось никого приглашать. Точнее, он не знал, кого он может пригласить на свое 41-летие. Разве что ребят, Андрея и Славку. Он «пробил почву» на тему, могут ли ребята приехать – они могли. И Егор в свой выходной, поехал на отцовской машине на дачу, прятать следы пребывания там его мамы. Дело в том, что Егор, чтобы повысить свой статус в глазах приятелей, сказал, что это его личная холостяцкая дача. То место, где можно по-мужски оторваться в его день рождения. Приятели загорелись этой идеей – два дня без обременения вторыми половинками – и быстро начали строить планы, что будет входить в их отрыв по-мужски. Егору нужно было придать даче вид мужского логова, убрав миллион маминых банок, которые стояли прямо на полу в комнате, потому что там тянет прохладой, как говорила мама. В планах у родителей было до первых заморозков перевезти эти заготовки в городскую квартиру и поместить на лоджии. Ещё Егору предстояло придумать, куда девать обветшавшие халаты, трико и другие нужные маме тряпочки, которые всюду висели, а так даже наполняли шкафчики.
