Я брёл в раскидистой тьме, словно призрак. Летел, не чувствуя почвы. Это поднебесье может сделать тебя бесчувственным. Его купидоны анестезируют невидимыми стрелами. И немногие грезят о том, чтобы вернуть утраченное. Но ты обнаруживаешь это глубоко внутри, или наслаждаешься тем, чего нет. Фантомные боли заманивают в сумрак, рождающий смутные надежды.
Все засыпают, бессознательно надеясь не проснуться. Но их надежды тщетны и напрасны. Новый рассвет не сулит чудесного воскресения, но отмеряет ещё один день. Вечная кома, в которой все пребывают.
В это время город становился безлюдным и одиноким. И я, такой же одинокий, шёл по нему, вдыхая сумеречные ароматы грёз. Вне суеты и тревоги, способных отвлечь от прогулки по едва освещённым улицам. Фонари тускло выхватывали лишь небольшие области, оставляя место для полёта фантазии. В такие моменты всё казалось загадочным и зловеще привлекательным. На город наползала тень, показывая его манящим и захватывающим. Это прекрасно гармонировало со звучащими в голове мелодиями. Они напоминали пение валькирий, раздающееся по всей вселенной бесконечным эхом. Едва уловимое, но помогающее мыслить в интересном векторе.
Я окидывал взглядом каждый тёмный угол, каждый участок асфальта, каждое дерево, устремившее ветви навстречу алмазным россыпям, сияющим холодным электричеством. Что-то скрывалось за всем этим. И где-то совсем неподалеку творились удивительные вещи. Их мистическая аура тоскливо развевалась в воздухе.
Но что же делать?
Как постичь эти таинства ночи?
Как ощутить их потоки, и ринуться навстречу неизведанному?
Ответ не всплывал сквозь глади волн светлой грусти. Мною постепенно овладела необъяснимая и безмятежно сладкая меланхолия. Ни надежды, ни отчаяния, лишь влечение атмосферой мрака. Я тонул и растворялся поглощенным лучом в её чёрных дырах. Вечность неизмерима шагами, но я двигался. Беспредельная стихия захватывала с головой. Она вползала в меня через глаза и влетала вместе с дыханием. Мы становились одним целым и навсегда смешивались. Тьма моих зрачков – её капли, признаки её жизни во мне. Тогда она стала моим скелетом, сердцебиением и сознанием. А я – пустотой её атомов, ещё одним битым пикселем. Мы символизировали Инь-Ян. Смешавшись с тьмой, я стал космосом. Пути назад сгорел в черном пламени явления, таившего в себе всё и ничего. Пространство, улыбаясь, мягко намекало о своей иллюзорности и, в то же время, всеобъемлющей сущности.
Ни конца, ни края. Но никакое состояние не является последним. Оно плавно перетекает в другое, передавая эстафету. Как в тот раз, в форме света, взывающего к себе…
Я стоял в переулке, завороженный видом полной луны. Она избежала эктоплазменного плена грязных туч, как и я той ядовитой тьмы. Невесомый свет рассыпался по окрестным твердям стен. Пока пыльные облака, едва касаясь, проплывали мимо, её серебристо-жёлтое гало простиралось к звёздам. Этот образ бесконечно пьянил своей таинственной безмятежностью. Сколько взоров притягивало это небесное светило за всё время его существования? Сколькие ловили своё отражение в этом бледном лике. Чётко проступающий белый круг защищал мою проекцию от сил тьмы. Я долго стоял и созерцал спутник, пока не отвлекся на шум, доносившийся с другой стороны улицы.
Изломанная симфония смеха и радостных криков. Я отвел глаза от сферы и заинтересованно вгляделся через дорогу. Ещё несколько мгновений назад, на улицах воцарились отсутствие и безмолвие, но лунный свет вернул жизнь на землю. Всё произошло плавно и осознанно, не вызывая испуга или смятения. Начиналось самое интересное. Луна оказалась счастливой монеткой в чёрном пирожке ночи.
Я принялся всматриваться через дорогу. Мой взгляд пал на небольшую компанию, человек из десяти – нескольких девушек и парней. Благодаря лунному свету, ниспадавшему на них, была возможность немного их рассмотреть. Внешний облик незнакомцев вызывал не меньше интереса, чем то, чем они занимались. Передвигаясь со средней скоростью, подпрыгивая и пританцовывая, они явно были чем-то обрадованы и даже одурманены. Слабо вырисовывающиеся силуэты вдруг приостановили хаотичные смешки и выкрики. Незнакомцы, словно по команде, принялись скандировать хором:
Эй, незнакомцы,
Пойдёмте гулять!
На крыльях мечты
Под луною летать
Я насторожился, услышав призыв, но больше удивляло, что я знал эти строчки. Они выскользнули из потаенных углов моей памяти, ровно так же, как всплыли из пучин небытия эти незнакомцы…
Мистикой веет,
Покуда над нами
Аспидно реет
Космоса знамя
Непонятно, к кому они взывали, и на их предложение никто не откликнулся, потому что сделать это было некому. На улице не было ни души, не считая меня. По крайней мере, пока что я больше никого не заметил. И только окружавшие их дома смотрели свысока темными глазницами окон. Смех и выкрики незнакомых весельчаков сменились начатыми строками:
Забудьте на вечер
Домашний уют
И звёзды и ветер
Вам песню споют
«Видимо они обращались к тем, кто сейчас дома. Что ж, значит я точно не в игре. Хотя, постойте-ка, может они меня ещё не заметили? Или заметили, но я им не интересен?»
Шагают в лучах
Пожара Венеры
С дымом в очах
Визионеры
«Ну что ж», – подумал я, «за ответом остается идти только в одном направлении – по ту сторону дороги, иначе вопрос так и останется открытым», и двинулся прямиком к ним. К Потусторонним. To the Otherside.
Они будто и не заметили меня, не смотря на то, что луна довольно хорошо освещала улицу. Во всяком случае, лучше тусклых фонарей. Я не спеша пересек серое полотно, и настиг тех веселых проказников. Все они двигались вразнобой, кто-то из девушек шёл спиной вперед, кто-то подпрыгивал на месте. Все они крутились, смеялись и почти безостановочно о чем-то говорили и шутили. Их самородное и такое неподдельное веселье резко вернуло меня из того экзальтированного состояния, в котором я бродил в потемках. А может быть это просто была следующая ступень того состояния?
И вот несколько глаз заметили меня. Все те ребята были на вид примерно моего возраста, и выглядели достаточно бодро и свежо. Ещё бы, ведь смех продлевает жизнь! Девушки выглядели очень привлекательно, а юноши благородно и жизнерадостно. Один из них тут же подмигнул мне и протянул бутылку.
– Что это? – спросил я у него.
– Земляничное пиво. Не бойся, чувак, оно не отравлено.
Я взял её, слегка улыбнувшись и кивнув в знак благодарности, отвинтил пробку и сделал первый глоток сладкого освежающего напитка. Мною тут же было замечено, как две девушки исподтишка посмотрели на меня, что-то друг другу прошептали, и захихикали. Я надеялся, что они смеются не надо мной. Так себе удовольствие быть объектом насмешек, к тому же для незнакомых людей. Не то что бы я не любил незнакомцев, скорее совсем наоборот. Сколько себя помню, они всегда меня интересовали и привлекали. Я словно даже искал этого всю свою жизнь. Жаждал, чтобы где-нибудь в парке, или в кафе, или просто на улице, ко мне подошел какой-нибудь загадочного вида человек или группа людей, после чего я был посвящен в нечто сакральное. Мне казалось, что в этом стремлении нет ничего удивительного. Как может не притягивать нечто интригующее, за завесой тайны?
