РОДИНА, ПОДЕЛЕННАЯ ПОПОЛАМ
Четвёртая по счёту книга Герша Тайчера, которую он лаконично назвал «Эмигрант» – книга о Родине. Как бы это пафосно не звучало.
Но автор, к удовлетворению своих многочисленных литературных друзей, сумел в книге изысканно избежать избитого и затасканного «совкового» изложения темы любви к Родине. Он мастерски сделал так, что понятие «Родина» превратилось из автоматического, слащаво-пионерского в обычное, сдержанное и человечное.
Полюбившийся читателю главный герой Семён Глейзер – он же Соломон, он же Сол, в одночасье ставший в Израиле Шломо – ни разу не произносит в книге длинных монологов о Родине, ни с кем не спорит о ней до хрипоты. Вообще никаких рассуждений на эту тему мы в книге не найдём. Но читатель всё равно с первых страниц поймёт, что автор пишет именно о ней. Главному герою одинаково близки черновицкая и новая израильская Родина. Они едины. С равноценной нежностью он пишет о родителях, оставшихся там, в той части Родины, где он родился, и о новой своей жизни, в которой главное место заняли Эвита и новая часть Родины – Израиль.
Тут нужно уточнить. У Семёна две страны проживания, но одна Родина. Она как бы поделена на две части. Переезд из СССР в Израиль – это как поменять дом в одном и том же городе. Родина у Семёна – это, прежде всего, ощущения, чувства и, конечно, определённые материальные признаки. Любовь к Родине – это такое же чувство, как голод, дружба, привязанность и так далее. Но любовь к Родине – это и вполне материальные вещи, которые можно пощупать руками – дом, где ты родился, школа, университет, твой город Черновцы, город-рай Иерусалим и многое другое.
Главный герой Герша Тайчера Шломо не перенёс в Израиль свои черновицкие «атрибуты» Родины, он создал или нашёл там новые, только ему принадлежащие, только ему присущие. Он точно и проникновенно об этом пишет: «У каждого человека на земле есть такое место, и когда ты находишь его, к тебе приходит чувство сладостного успокоения, которое пришло тогда ко мне. Я и до этого был спокоен, но совершенно по-другому. Дом. Это мой новый дом». Родина у Глейзера как бы расширяется, совершенствуется, преобразуется, становится лучше. Ты идешь по ней, как учишься в школе: из класса в класс, из младшего в старший, от простого к сложному, от арифметики к алгебре. Отличие от школы лишь одно: здесь никого не оставляют на второй год, нужно усваивать уроки с первого раза, второго не будет.
Поэтому Семён не оглядывается назад, а просто любит то, что с ним происходит сейчас и здесь.
Карты и любовные похождения Шломо остались в СССР, а на «землю обетованную» с ним уехали трудолюбие, оптимизм, вера в успешное завтра, желание самому добиться всего в жизни. Он объективен и честен в своём отношении к Родине. Первая её часть, Советский Союз – это не только плохое, но и много хорошего. С другой стороны, хватает проблем и в Израиле, о чём он тоже откровенно пишет.
Семён уехал вовремя и вовремя превратился в Шломо. Не рано, и не поздно. Вовремя. В книге он, на первый взгляд, легко преодолел все преграды и лишения. О них мы многого не узнали, хотя они, разумеется, были. Но Шломо не позволяет себе скулить от обид, он лишь однажды вспоминает в книге о доме в Черновцах и о родителях. Он нацелен в собственное будущее и на свой успех в нём. Поэтому он уже редко оглядывается назад. «Теперь всё реже и реже я забивался в какой-нибудь уголок, чтобы никто не мог найти меня, и скулил там от горечи разлуки с матерью, отцом, родственниками и друзьями, которые остались дома, в Черновцах».
Чем новая книга привлекает к себе внимание читателя? В чём её ценность и значимость для людей моего поколения?
Я прочёл все книги Герша Тайчера. Но только в этой я почти сразу же попытался поставить себя на место героя. Но захотелось не уехать вместе с героем (я никуда не уехал раньше и уже не уеду), а остаться в СССР, до распада которого оставалось ещё много времени.
Следуя внутренней логике новой книги, понимаешь, что у каждого своя Родина и на самом деле не ты выбираешь Родину, а она тебя. И нужно быть готовым стать достойным этого её выбора.
Ставишь себя на место Шломо и представляешь, что было бы с ним, если бы он не уехал тогда, в 1978-м. Его персональная «десоветизация» затянулась бы на неопределённый срок, а, возможно, и не состоялась бы вообще. Совковые привычки, характерные для большинства советских людей, укоренились бы и закаменели бы в нём. Видимо, он не стал бы очень большим учёным, а беспрестанно экспериментировал бы с собой. Он не женился бы на Эвите, вряд ли побывал бы в Барселоне, в Англии или Америке и не учился бы в Институте Вейцмана. Он продолжал бы играть в карты и вероятно стал бы сварщиком на черновицком машзаводе.
А ещё у него обязательно появились бы проблемы с Родиной в 1991 году, когда распался СССР и нужно было делать выбор, не уезжая никуда. Я смотрю теперь на оставшихся в Черновцах десятка два сверстников Семёна и вижу в их глазах, что выбор этот многие из них так и не сделали до сих пор…
Был бы Семён счастлив? Трудно сказать. В советском и изжитом уже смысле – возможно. Он приближался к этому. Но в общепринятом понимании – вряд ли. Несвободный человек не может быть счастлив, он даже не понимает, что это такое – счастье.
Семён тоже не всегда понимал это. Но являясь по своей природе человеком, склонным к переменам («Как читатель успел уже убедиться, я – большой любитель кардинально менять свою жизнь, делая для этого очередной нетривиальный выбор»), сделал шаг к счастью, даже не понимая поначалу этого. Он пояснил свой выбор: «Иногда какой-то совершенно случайный шаг может коренным образом изменить твою жизнь. Но в любом случае, если ты сам стремишься что-то в ней менять, то это всегда выходит. Удачно или неудачно – это другой вопрос».
И началась новая жизнь с новыми ощущениями родины. Он скрупулёзно считал дни этой жизни – «…прошёл ровно 631 день моей жизни в Израиле». Выучил язык, побывал пролетарием, стал аспирантом, а затем – доктором наук. Израиль, женитьба в Испании, Париж, Англия и зарождающийся новый многообещающий проект с американскими бизнесменами. Семён в волнительном темпе новой жизни упорно идёт к цели. Он несомненно счастлив, не замечая этого. Немыслимый взлёт для бывшего советского безработного и заядлого игрока!
И вот, на мой взгляд, важнейшая сцена в книге – очень характерная встреча Семёна с бывшим черновицким знакомым по игре в преферанс по кличке Цыбулькины глазки. Фактически это была встреча со старыми чувствами к Родине. Но Семён уже несгибаем морально и физически, его не вернуть к прошлому. Он живёт новую часть жизни с новыми ощущениями Родины.
