Моя работа называется «принеси, подай, иди на х…, не мешай». Ну, это если по-честному. Хотя, конечно, в документах указано, что я работаю «сервентош», то есть, подсобным рабочим на стройке. Только на самом деле я не столько подсобный, сколько способный. Способный на все. И цемент носить, и бетон месить, и стены перфоратором долбить, и мусор строительный ведрами таскать и тачками возить. Короче, когда я начинал свою карьеру подсобника, то это был ад. Впахивал так, что все время задумывался – если это моя работа, то что такое каторга?
Но сейчас я уже почти что «тролья», то есть, мастер. Ну, не мастер, а подмастерье точно. Ибо работаю в бригаде монтажников-высотников по металлоконструкциям – укрепляем стальными балками крыши, стены, монтируем крыши, в общем, я уже не тот раб, который два года назад впервые познакомился с португальской стройкой.
Португалия – страна рабов. Точнее, страна с рабским мышлением. Столько столетий португальцы жили за счет рабов, столько веков строили свою страну на рабском труде, столько всего навезли из колоний, что вековые традиции рабства до сих пор не покидают сознание португальцев. Впрочем, они сегодня и сами пашут, как рабы. Тем более, что с работой в стране туго, а бывшие рабы из метрополий – Бразилии, Мозабмика, Гвинеи-Биссау и прочих португальских колоний, которым Португалия дала свободу, как говорится, понаехали в эту страну и заняли все рабочие места. Ну, не все, но как ни посмотришь на стройки, везде работают негры. И в ресторанах моют посуду или того хуже – ассенизаторами устроились. А что – если в дерьме вымажутся, на них же не видно. То есть, на всех черных работах – только черные. Ну и мы, украинцы. Мы тоже на положении негров.
Впрочем, украинцы пашут на стройках, как негры не потому, что их принуждают, а потому, что они тоже привыкли к рабскому труду. У нас ведь тоже психология рабов, чтобы там сегодня граждане Украины про себя не говорили и не орали про свою «гиднисть». То есть, про достоинство. Правда, самые работящие украинцы понемногу выбиваются, как говорится, «в люди» – организуют свои строительные бригады и даже фирмы по ремонту квартир. И на этом рынке они давно потеснили и португальцев, и молдаван, и всех прочих. Репутация украинских рабочих в Португалии весьма и весьма высока – их ценят, как работящих, исполнительных, неприхотливых, добросовестных рабов. Точнее, работников, но, если честно – пашут они, как рабы.
Я работал у одного такого хозяина фирмы, который сам впахивал с утра до вечера шесть дней в неделю. Нет, я не преувеличиваю – в шесть утра он выезжал на работу, а возвращался после семи вечера. А то и позже. Мы у него работали по 10-11 часов, причём, работали так, что я еле приползал домой. В принципе, работа-то несложная – утеплять стены стекловатой, гипсокартон ставить, потолки натяжные и все такое. Но это он, как мастер, с гипсокартоном работал. Я же у него и траншеи копал под водопровод, и штробил стены – то есть, перфоратором долбал дырки или вообще разрушал старые стены, чтобы на их месте ставить новые, мусор строительный выносил – полные вёдра обломков кирпичей и цемента. В общем, бери больше – кидай дальше.
Но самое главное – не в том, что я, как раб, работал, не разгибая спины, а в том, что я в 54 года, как говорится, на старости лет вдруг обрел такое вот счастье – работать на стройке в чужой стране подсобным рабочим. Я, человек с высшим образованием, двадцать пять лет проработавший журналистом и начав с репортера, за несколько лет прошел все ступени до главного редактора серьезных изданий – как я докатился до того, что теперь с неграми подметаю строительную площадку и подношу своим коллегам инструменты, кирпичи, вёдра с цементом или просто таскаю всякие тяжести вверх-вниз?
У меня было всё – семья, дети, любимая и весьма высокооплачиваемая престижная работа, перспективы, квартира, машина, в общем, было всё для счастья и нормальной жизни. И вот теперь ничего этого нет. Нет даже Родины, которую пришлось срочно покинуть. Да и была ли Украина для меня родиной? Ведь я родился и вырос в СССР, в стране, которой больше нет. Получается, Родины у меня не стало еще тридцать лет назад?
Но я не буду рассказывать подробно о том, что произошло с Украиной – я думаю, все и так прекрасно это знают. И нет смысла ещё раз напоминать. Хотя в других своих книгах я рассказал об этом более подробно. А в этой книге я хочу рассказать о загранице. О Европе. Точнее, об одной из стран этой самой Европы, куда сегодня многие рвутся. Так вот, дорогие мои мечтатели, запомните – в Европе вас никто не ждёт. Вернее, никто не ждёт с распростёртыми объятиями. Здесь вы нужны в качестве рабов. В качестве дешёвой рабочей силы. И когда вы сюда приедете, то будете пахать, как негры.
В Португалии, конечно, и сами португальцы впахивают довольно серьёзно, поскольку, хотя они и бывшие рабовладельцы, но в сознании простых граждан рабство укоренилось намертво. И несмотря на то, что у власти здесь левые – социалисты с коммунистами имеют большинство в парламенте, но капитализм есть капитализм – эксплуатация в Португалии на высшем уровне.
В общем, начну-ка я с самого начала…
Глава 1. Вживание и выживание. Что такое патриотизм, землячество и почемуукраинцы – люди без Родины?
Никогда не думал, что тот самый интернационализм, который в детстве мне преподносили в школе, а потом в юности втюхивали в институте, сегодня, когда я уже давно вышел из юношеского и даже молодежного разряда, превратится в практические уроки русского мата для выходца из Анголы. Но на самом деле это увлекательное занятие внесло пикантное разнообразие в нашу тяжелую работу и примерно раз в полчаса в центральной части португальского города Куимбра смачно раздавались восклицания на русском языке с непередаваемым португальско-анголезским произношением.
Особенно понравилось моему внезапному почитателю нетрадиционной русской словесности слово «С*ка!» Видимо, потому что выговаривать его было проще всего. Ибо слово «х*й» выговаривать Франциско ну совершенно не мог – у него получалось «ррруй!» с раскатистым африканским «р». Еще он пытался выучить вполне цензурное слово «красота», но по той же причине, что и в слове «х*й» он не мог выговорить букву «х», так и мягкое «к» куда-то исчезало и получалось то «траката», то «рррасота». Тем не менее, слово «алкаш» он освоил мгновенно, а уж как он смаковал слово «ж*па» – это даже трудно описать! Одним словом, пролетарии всех стран соединились на португальской стройке и соединение это облегчил русский мат!
Но обо всем – по порядку.
Меня зовут «Альпинисто». Так меня прозвали португальцы на стройке, где я работаю. Когда я оформлялся на работу, то ляпнул, что имею опыт работы промышленным альпинистом. Мол, не новичок. А потом пару раз пришлось продемонстрировать свои навыки… Отсюда и пошло. Нет, мои напарники быстро выучили, как меня зовут. Но Александр – слишком длинное имя, поэтому я сразу представился им, как Алекс. Правда, напарниками моими стали не португальцы, а такие же эмигранты, как я. Ну, не совсем такие же – я ведь белый. А мои напарники были чёрными – эмигрировали сюда из африканских стран, бывших португальских колоний. И я, украинец, нанимаясь рабочим на стройку, выполнял самую черную работу с черными парнями и, в сущности, по рангу ничем от них не отличался.
