Эмма Вудхаус, девушка привлекательная, смышленая и обеспеченная, наследница прекрасного поместья и обладательница веселого нрава, казалось, располагала всеми наилучшими дарами судьбы. Прожив уже почти двадцать один год, она не ведала ни горестей, ни печалей.
Младшая из двух дочерей самого любящего и во всем потакающего им отца, вследствие замужества старшей сестры она с юных лет стала хозяйкой дома. Матушка их умерла так давно, что Эмма едва ли помнила ее ласки. Девочкам нашли гувернантку – чудесную женщину, подарившую им поистине материнскую нежность.
Шестнадцать лет прожила мисс Тейлор в доме мистера Вудхауса, став не просто гувернанткой, но другом семейства и горячо полюбив его дочерей, а в особенности Эмму. С нею они стали близки как сестры. Даже еще исполняя обязанности воспитательницы, мисс Тейлор, будучи человеком от природы мягким, едва ли могла что-либо запрещать девочке. А теперь, когда от призрачной власти ее над Эммой и вовсе не осталось следа, они сделались ближайшими подругами. Эмма высоко ценила мнение мисс Тейлор, однако же руководствовалась главным образом своим собственным, а потому поступала как ей вздумается.
Впрочем, в этом состояла и ее беда: склонность поступать чересчур своевольно и весьма высокое мнение о собственной персоне могли навлечь на нее множество бед. Но опасность эта между тем была так неприметна, что Эмма нисколько не считала такие качества за пороки.
Однако пришла в дом и печаль – но то была печаль светлая, а отнюдь не муки мрачного отчаяния. Мисс Тейлор вышла замуж. Расставание с ней и стало причиной скорби, дотоле Эмме неизвестной. В день свадьбы она впервые погрузилась в горестные раздумья. И вот торжество окончилось, гости разошлись, а отец и дочь остались обедать в одиночестве безо всякой надежды на то, что кто-то скрасит их долгий вечер. Мистер Вудхаус нашел успокоение в привычном послеобеденном сне, а Эмме оставалось лишь сидеть и размышлять о своей утрате.
Для ее дорогой подруги событие это обещало стать началом счастливой семейной жизни. Мистер Уэстон был человек подходящего возраста, с блестящей репутацией, приличным достатком и прекрасными манерами. Конечно, Эмме льстила мысль о том, с какой самоотверженностью и с каким благородством она всегда поощряла эту партию, желая мисс Тейлор лучшего и отрекшись от собственных интересов. Осознавая, как же тяжко ей будет без сердечной подруги каждый час каждого дня, Эмма вспоминала всю ту доброту и любовь, что мисс Тейлор подарила ей за шестнадцать лет. В памяти ее проносились детские воспоминания о том, как гувернантка неустанно заботилась о ней: не жалея сил, учила и развлекала ее в здравии, терпеливо нянчилась с ней во время всяческих детских болезней. За это одно Эмма была безмерно ей благодарна, но еще ближе и дороже ей стали воспоминания последних семи лет. После переезда ее старшей сестры Изабеллы они остались вдвоем и зажили на равной ноге как близкие и искренние подруги. Лишь немногие могли похвастать такой компаньонкой, как мисс Тейлор: образованная, начитанная, отзывчивая, кроткая, она знала все тонкости семейного быта Вудхаусов и принимала все их заботы как свои, а в особенности все, что касалось Эммы, все ее отрады и затеи. С такой дорогой подругой можно было поделиться любой своей мыслью, не боясь осуждения или порицания.
И как же ей теперь справиться с такой переменой? Конечно, дом Уэстонов находился всего в полумиле от поместья Вудхаусов, однако Эмма понимала, что велика будет разница между миссис Уэстон за полмили и мисс Тейлор непосредственно в их доме. Теперь, несмотря на многочисленные дары, которыми наделили Эмму природа и семья, ум ее был обречен на муки одиночества. Сколь нежно бы она ни любила отца, в достойные собеседники он ей не годился ни в разговорах серьезных, ни в шутливых.
Различие возрастов (а женился мистер Вудхаус довольно поздно) немало усугублялось несхожестью их нравов и привычек. В силу ипохондрической натуры и малодеятельного образа жизни он казался гораздо старше своих лет, и хотя за доброе сердце и приветливый характер все его любили, никакими особыми талантами он похвастать не мог.
Что до сестры Эммы, то, выйдя замуж, она переехала в Лондон. Разделяли их всего каких-то шестнадцать миль, однако то было расстояние чрезмерно великое для ежедневных встреч. Много еще долгих осенних вечеров предстояло пережить Эмме до Рождества, когда их общество скрасит приезд Изабеллы с семейством и дом вновь оживет.
Несмотря на собственную лужайку, собственные кустарниковые аллеи и даже собственное имя, Хартфилд, родовое поместье Вудхаусов, считался частью Хайбери – большой деревни, по количеству жителей ничем не уступавшей некрупному городку. Однако и среди них не находилось для Эммы достойного компаньона. Вудхаусы здесь были самым знатным семейством, и все перед ними благоговели. Конечно, у нее водилось немало хороших знакомых, поскольку мистер Вудхаус был ко всем неизменно дружелюбен, но все же никто не мог заменить мисс Тейлор даже на полденечка. Потому подобные перемены в их доме и печалили Эмму: теперь ей оставалось лишь вздыхать и мечтать о несбыточном, пока отец дремлет. При нем она надевала маску бодрости, поскольку тот, будучи человеком нервическим и по природе своей склонным к унынию, сильно нуждался в душевной поддержке. Мистер Вудхаус легко привязывался ко всем, с кем часто проводил время, и тяжело переживал расставание с ними; к тому же он терпеть не мог перемен. Брак как причину таких перемен он считал явлением особенно неприятным. О замужестве своей дочери он всегда говорил с сочувствием, невзирая на то что это был брак по любви. И теперь, не оправившись еще от разлуки с Изабеллой, он расставался и с мисс Тейлор. Исходя из своей легкой эгоистичности, мистер Вудхаус и представить не мог, что чувства других людей могут отличаться от его собственных, а потому был уверен, что мисс Тейлор опечалена событием не меньше него и была бы гораздо счастливее, оставшись в Хартфилде и спокойно прожив там все оставшиеся дни. Стараясь отвлечь его от подобных мыслей, Эмма улыбалась и непринужденно болтала о том и о сем, однако за чаем мистер Вудхаус все же повторил точь-в-точь то же, что сказал и за обедом:
– Бедняжка мисс Тейлор! Ах, если бы она была сейчас с нами. Как жаль, что она так приглянулась мистеру Уэстону!
– Никак не могу с вами согласиться, папа́, и вы это прекрасно знаете. Мистер Уэстон – человек столь добродушный, обходительный и благородный, что точно заслуживает такую прекрасную жену, как мисс Тейлор. И вы, разумеется, не пожелали бы ей навеки остаться тут с нами и терпеть все мои причуды, когда она могла бы иметь собственный дом?
