1. Глава 1
Меня любят скептически называть ходячей энциклопедией или всезнайкой, хотя на самом деле это не так. Невозможно знать все. Но мой круг интересов достаточно широк: от способов и сроков разложения органики до рецептов слоеного пирога. Естественно, ни печь что-либо, ни кого-то разлагать я никогда не собиралась. Мне всего лишь интересно получить эту информацию, ее я схватываю на лету, так сказать. Это мой способ выживания в этом изменившемся мире.
Если что-то заинтересовало, я должна, просто-таки обязана найти информацию о предмете интереса. Это такая азартная игра, хоть какое-то веселье. Вот только иногда лучше не задавать никаких вопросов, даже мысленно. Потому что не все знания безопасны.
Эту мысль я повторила себе пару-тройку раз, да только бесполезно. Я уже попалась на крючок. Обычная рабочая ночь, сонный отель, шепот и пьяные разговорчики за дверями номеров, рутинные обязанности — а потом я вошла в очередной номер и обмерла.
На столе лежала чешуя. Крупные блестяшки, некоторые размером с мой кулак, были вырваны с мясом и наживо. Вероятнее, что наживо, иначе откуда столько крови? Ошметки плоти были бледные, сероватые, это значило, что прошло едва ли больше часа с момента разреза. Потом плоть ундиноров приобрела бы желтый оттенок. Да и кровь блеклого красного цвета еще не застыла, не присохла окончательно.
Я чуть наклонилась из стороны в сторону, оглядываясь. Пятна крови покрывали и стол — круглый, на длинной ножке, и его основание — тяжелое, металлическое, неровно окрашенное черной краской, и старый тускло-зеленый ковролин. «Так просто не отчистить, — мелькнула в моей голове мысль, — нужно брать нашатырный спирт, только он кровь ундиноров и возьмет».
Идиотская мысль. Как будто других проблем нет, кроме чистки!
На всякий случай я зажмурилась, но мгновения спустя чешуя никуда не делась. Блестящая, с узором мелкими ромбами — двух идентичных не бывало, это как с отпечатками пальцев у людей. Говорили, что некоторые особо специфические коллекционеры платят за подобный лот — целые чешуйки — тысячи, если не десятки тысяч крон. Отвратительно, конечно, но факт. Ундинат боролся с этим бизнесом уже второй год, но пока безуспешно. Немногие решались выдать ту или иную группировку, даже несмотря на огромное вознаграждение. Это как раз было понятно: зачем деньги, если твою жизнь уничтожат бывшие подельники.
Я прикусила губу, чтобы немного привести себя в чувство, а не пуститься в пространные мысли о противостоянии властей и черного рынка. Так-то продавали не только чешую ундиноров, а и другие части — животных, людей и тех, кто не люди.
Но ведь мне не об этом думать надо.
Мне ситуацию надо понять.
Так-то номер выглядел прилично, если не концентрироваться на чешуе ундинора. За плотно закрытыми жалюзями сверкал огнями и шумел квартал развлечений Ленпорта. А внутри отеля тишина и порядок… И в этом номере так же — кровати застелены, плафоны чистые, лампы вкручены все, на полках нераспакованные халаты и тапочки, а стопки чая, кофе, сахара, гигиенические штучки и другие необходимые постояльцам мелочи прятались в небольшом ящичке. Под этим ящичком стояла тумба с чашками и чайником-термосом, которую мне обычно до жути не нравилось разбирать и протирать. Все на первый взгляд нетронутое. Как будто сама комната и столик, на котором явно разделывали ундинора, существовали в различных реальностях.
Или нет?.. На второй тумбе — между креслом и кроватью — еще один след, что в номере определенно кто-то был. Чашка с остатками кофе и окурки в пепельнице. Сигареты курили тонкие, дамские…
В коридоре щелкнули двери лифта: звук буквально заставил меня подпрыгнуть и окончательно валиться внутрь номера, захлопнув за собой дверь. Вот так я и замерла: в руках метелка для пыли, перчатки и средство для чистки зеркал. В голове повторялись слова администратора «номер не сдали, но время выезда уже прошло, так что проверь». Такое случалось, когда постоялец просто сбегал из отеля, даже не попрощавшись, бросив карту-ключ тут же в номере.
Ну что ж, проверила! Как теперь разобраться бы в этом всем?
Чешуя переливалась цветами синего и зеленого — подсветка в номере как раз сменила оттенок — и так и манила подойти. Я так бы ни за что на свете, ни один интерес не стоит жизни. Но мимо номера кто-то прошел, так что я неосознанно сделала еще шаг вперед.
В нос ударил новый запах — металлический, неприятно-сладковатый. Я читала, что кровь ундиноров сладкая из-за большего содержания глюкозы, но я не из тех, кто хотел бы проверить это на практике.
И надо бы развернуться и уйти с места преступления, но ноги сами по себе сделали еще один шаг и еще, обходя столик по кругу. Кроме чешуи, ничего подозрительного я не видела, а курила действительно женщина. Запах духов все еще стоял рядом с креслом — что-то цитрусовое и сладкое, тяжелое, его не заглушил даже запах крови, а на окурке виднелось пятно от помады.
В голове мелькнула единственная здравая мысль — «нужно вызвать полицию». Вот только во время работы горничным запрещалось брать с собой личные средства связи, поэтому мне нужно было протиснуться мимо столика к большой трубке коммуникатора — стационарной, такая была в каждом номере и на этажах. И вроде бы я смотрела, куда ноги ставить, меньше всего хотелось вступить в лужу крови, но все равно под ногой что-то хрустнуло — и тут же неприятно закололо в стопе. Подошва у форменных тапочек слишком тонкая, могла и не защитить от осколков.
— Да что за ночь сегодня такая? — прошипела я и, балансируя со средствами в руках, приподняла ногу, чтобы глянуть насколько все плохо.
Хотя куда уж хуже? Я малого того, что сглупила и не выбежала с визгами сразу в коридор, а теперь намеревалась вызвать полицию. А ведь патруль приедет и распугает ночной не особо законопослушный народец, который каждый вечер ошивался вокруг, захаживал в бар при отеле, упивался там вусмерть — собственно, делал кассу. И виноватой в том, что отель сегодня, а может, и не только сегодня, уйдет в минус, буду я. Не тот, кто вырывал ундинору чешую, не та, кто наблюдала за этим, а именно я.
Вылечу с работы.
Это было также очевидно. Кому нужен настолько проблемный работник?.. Впрочем, моя рука дрогнула только на мгновение, но все же потянулась к коммуникатору. Ничего, другую работу найду. Все же убирать номера в отеле — это не мечта всей моей жизни!.. А ундинора найти ведь могут — близкие родственники точно найти смогут, у них и так обоняние усиленное, а кровь родную — совсем легко определить.
Но трубку я так и не сняла.
Щелк. Это не сработал на открытие электронный замок. Щелк. Кто-то настойчиво пытался попасть именно в этот номер. Туда, где кровавые следы, чешуя, отпечатки губ на сигарете и запахи — и пострадавшего, и тех, от кого он пострадал. А еще здесь я.
