I
Процесс установления гностико-марксистского коммунизма сразу после октябрьской революции важен в историческом смысле для осмысления того, что происходило в истории России в XIX и XX веках, а также для понимания причинно-следственной связи этих событий.
С середины XIX века, с того момента, когда, после подавления масоно-дворянского заговора декабристов, Николай I решил встать во главе борьбы с инспирируемым масонами революционным движением в Европе, организация революционного движения и революции в России стала самой важной целью мирового масонства.
После 1848 года новая европейская финансово-капиталистическая формация стала воспринимать православную Россию, как главное препятствие своему мировому господству. После Великой Французской революции (1789 год), дальнейшая волна аналогичных попыток была остановлена вмешательством России: сначала в защиту австро-венгерского престола, затем – поддержкой монархической Германии (против французов) при её объединении.
Совершив революционный переворот во Франции 24 февраля 1848 года, масоны начинают разжигать революционное движение в разных странах Европы; произошли восстания: 13 марта – в Вене, 18 марта – в Берлине, 20 марта вспыхивает революция и в Милане, а 22 марта – в Риме, Неаполе и Венеции. Революционная деятельность возникла также в Чехии, Словении, Молдавии. Одновременность революционных вспышек в разных странах ясно говорило о наличии единого плана и единого тайного руководства революционным процессом.
К этому времени в европейском революционном движении, помимо масонской антимонархической сети лож, образовалось и связанное с ним коммунистическое движение, под лозунгами «Манифеста коммунистической партии» К. Маркса(1848 год).
Если масонство предназначалось для разложения верхов общества, то этот новый инструмент имел целью разложение низов для их использования в качестве массовой армии разрушения старого порядка.
Под идейным воздействием Коммунистического манифеста в Париже происходит первое восстание пролетариата против буржуазии. К. Маркс с восторгом пишет в редактируемой им газете: «С победой красной республики в Париже, армии двинутся изнутри страны через её границы, и тогда мы воскликнем: «Горе побеждённым».
Вместе с масонами К. Маркс возлагает большие надежды на, начавшуюся в 1849 году, революцию в Венгрии. Когда поляки стали принимать активное участие в венгерском восстании, и можно было ожидать их появление на границах Польши, Николай I решил выступить на подавление восстания в Венгрии.
Революционная зараза явно проникала и в Россию. «Полагаю, – писал он фельдмаршалу Паскевичу, – что скоро настанет время действовать, в венгерском мятеже явственно видны усилия общего заговора против всего священного и в особенности против России. Приняв сие за основание, и буде австрийцы повторят просьбу, разрешаю тебе вступать, призвав Бога на помощь».
Подавив восстание в Европе и в Венгрии, на победу которого так надеялись и масоны, и К. Маркс, Николай I надолго отодвинул возможности реализации в России революционных замыслов масонов и, появившихся только что, коммунистов.
Карл Маркс, глубоко ненавидевший Россию и русских, страстно желал уничтожения Российской монархии, во сне и наяву мечтал увидеть развалины Российской Империи.
Недаром К. Маркс и Ф. Энгельс, эти боги социализма, писали: «Нам ясно, что революция имеет только одного, действительно страшного врага – Россию» (Ф. Энгельс, т. 4, стр. 9).
В одном лагере вместе с масонами и их духовными представителями, находились и русские европейцы: А. Герцен, В. Белинский, М. Бакунин и другие. М. Бакунин с восторгом предсказывал, что, когда восторжествует демократия в России, то «ее пламя пожрет державу и осветит всю Европу своим кровавым заревом. Чудеса революции встанут из этого пламенного океана. Россия – есть цель революции; ее наибольшая сила развернется там».
II
Помня о том, что Россия подавила революционные выступления в Европе в середине (1848-1849 годы) XIX века, «ядро» антисистемы марксизма-ленинизма приняло решение в XX веке начать всемирную революцию с восстания в России, что и произошло в 1917 году, а затем распространить её на другие страны Европы.
В. Ленин и не скрывал этого решения, ещё до революции 1917 года он заявил: «На долю российского пролетариата выпала великая честь начать, но он не должен забывать, что его движение и революция составляют лишь часть всемирного революционного пролетарского движения (Седьмая Всероссийская конференция РСДРП(б)24-29 апреля 1917 года).
Это заявление В. Ленина свидетельствовало о том, что Русская революция должна была быть первой, но не определяющей, революцией, за которой должны были последовать революции в других странах Европы.
Он был уверен в успехе: «Говорят, что мы не удержим власти и пр. Но мы не одни. Перед нами целая Европа. Мы должны начать. Теперь только социалистическая революция» (В. Ленин, Неизвестные документы 1891–1922, – М.: Политическая энциклопедия РОССПЭН, 2017).
Видимо, уже к апрелю 1917 года в Европе было создано единое руководство и разработан единый план осуществления мировой революции. В. Ленин, безусловно, знал об этом и был посвящён во все его аспекты. Не исключено, что именно он и руководил всем этим процессом. Подтверждением этого могут служить многочисленные инструкции, направляемые им марксистам в революционные страны Европы.
Одновременность революционных вспышек в разных странах Европы в 1918 году, как и в середине XIX веке, ясно свидетельствовало об организованном выступлении.
Основные финансовые средства, полученные В. Лениным и большевиками через А. Парвуса (Израиль Гельфанд, создатель теории перманентной революции), перевёл вовсе не немецкий Генштаб, а банкирский дом Варбургов из Нью-Йорка. Они спонсировали партию большевиков, эсеров, меньшевиков, вели непрерывную работу со всеми революционными российскими силами.
Сразу после совершения революции и захвата власти большевики, в конце 1917 года, начали реализацию своих коммунистических постулатов, они общеизвестны: положение о рабочем контроле (14 ноября 1917 года), развязавшее стихийную национализацию промышленности; национализация банков (14 декабря 1917 года); отмена семьи (19 декабря 1917 года); отмена наказания за гомосексуализм (19 декабря 1917 года); первый опыт введения политики продовольственной диктатуры (май 1918 года), запрет свободной торговли продовольствием и товарами первой необходимости.
Ориентиром для РКП(б) было: будущее – и весь мир, а не настоящее – и Россия. Отечество рассматривалось исключительно, как плацдарм для мирового счастья.
Этот период впоследствии вошёл в историю, как «военный» коммунизм. Термин «военный» коммунизм был введён большевиками, для того, чтобы скрыть свои истинные намерения, объясняя его введение условиями гражданской войны, т.е. вынужденной мерой. Для этого «военному» коммунизму они впоследствии, приписывали более позднее начало.
