Он так и не понял, что с ним произошло. Последнее, что сохранилось в памяти – это страшный холод, от которого не было спасения. За свою короткую жизнь ему ещё никогда не приходилось так мёрзнуть! Крупная дрожь сотрясала маленькое тельце, в котором, пожалуй, уже не осталось ни капли тепла. Он не мог ни о чём рассуждать и не знал, когда закончится этот дикий холод. Просто ему было плохо, очень плохо, и больше всего хотелось забиться куда-нибудь, спрятаться от всего, что причиняло такие страдания. Лучше было бы совсем исчезнуть, но если б знать как! Наверное, всё-таки исчезнуть удалось, потому что он перестал дрожать и даже думать, а когда пришёл в себя, холода не почувствовал. Только где он?.. Но как тут поймешь, если тебя окружает кромешная тьма? И хотя его глаза были так устроены, что могли видеть и в темноте, сколько он в неё ни таращился, разглядеть ничего не удалось. Вдруг рядом с ним кто-то зашевелился и заговорил шелестящим голосом:
– Ну вот, я так и думала, что ты когда-нибудь очнёшься, если лежать рядом и согревать тебя.
– А что я делал до этого? Спал? А ты кто, моя мама? А где это мы?
– Ой, погоди, погоди, не всё сразу! Во всяком случае теперь я вижу, что не зря старалась. Раз ты успел так быстро задать столько вопросов, значит, и правда ожил!
– А как это – ожил? Нашёлся? Меня что, не было? А где я был?
– Ой, лучше не спрашивай, где ты был! Я нашла тебя возле дома под кустом. Ты был весь мокрый и дрожал, как листья на дереве перед тем, как осыпаться на землю. Их сейчас много валяется и все они жёлтые и мокрые, потому что пришла осень, и уже несколько дней идёт дождь. И ты был бы таким же мокрым и холодным, если бы я не утащила тебя в своё жилище.
– Значит, это твоё жилище? А почему тут так темно?
– Да, это моё жилище, а темно здесь потому, что мы сидим внутри старого чемодана, который находится в подвале. У каждого на свете должно быть жилище, иначе он пропадёт.
– А моё жилище где?
– Видишь ли, боюсь, что у тебя его нет. Будь ты кому-то и где-то нужен, я не нашла бы тебя без крова над головой в такую погоду, когда хороший хозяин и собаку на улицу не выпустит.
– Собаку? Так, может, я собака? А ты кто?
– Да никакая ты не собака!
– А кто же я?
– Знаешь что? Лучше я пока тебе этого не скажу. А вот я крыса, и зовут меня Шебаршана. А как тебя зовут, ты, по всей вероятности, не знаешь, – ворчливо заметила Шебаршана, – поэтому лучше всего называть тебя Замухрышка.
– Почему Замухрышка?
– Потому что ты маленький, глупый, тощий и обсмоктанный. Настоящий Замухрышка! Уж не знаю, что из тебя получится. Просто не понимаю, как это можно таких малышей оставлять на произвол судьбы!
– Так ты теперь моя мама?
– Ну… – смущённо сказала крыса, – во всяком случае, если ты окажешься достойным сыном, то на нашем общем собрании я попробую объявить себя твоей матерью.
– Собрании? А кто на нём будет собираться, и когда оно будет?
– Ох! Я думаю, что ты задаёшь мне слишком много вопросов, а времени у меня мало, я должна идти на промысел. Пока я тут согревала тебя, у меня живот подвело от голода. Мы, крысы, должны часто есть, если не хотим совершенно обессилеть. Ты пока побудь один, здесь тепло и сухо, а ночью я принесу тебе хлеба и вкусного сыра.
С этими словами крыса куда-то быстро исчезла, и Замухрышка остался один. Вскоре ему опять стало холодно, хотя уже и не так, как раньше. Посидев немного в темноте, Замухрышка начал прислушиваться. Откуда-то снаружи всё-таки доносились разные шорохи, правда, такие тихие и отдалённые, что их можно было принять за продолжение тишины. Но вдруг какое-то шевеление раздалось совсем близко, и Замухрышка почувствовал, как чей-то шероховатый нос прикоснулся к нему и тут же отпрянул.
– Эт-то что ещё такое?! – сейчас же прошипел кто-то.
Замухрышка так испугался, что постарался сжаться в самый маленький комок, который только мог из него получиться, и ничего не ответил.
– Нет, вы подумайте! Пока Шебаршаны нет, в её жилище забрался какой-то негодяй и расположился, как у себя дома! Быстро отвечай, кто ты такой, откуда взялся и чего тебе здесь надо?
– Я… Я не знаю… – пролепетал Замухрышка.
– Ах, ты не знаешь! Нет, вы только посмотрите на него, – завопил скрипучий голос, – расселся в чужом жилище и даже не знает, откуда он взялся! Впрочем, какое это имеет значение? Главное, что ты чужак! А раз так, значит надо поступить с тобой, как у нас поступают с чужаками!
– К-как? – испуганно просипел Замухрышка.
– Очень просто: вышвыривают или съедают!
– Кого это ты собираешься съесть в моём доме без моего разрешения? – прозвучал разгневанный голос Шебаршаны. – И почему ты вообще здесь распоряжаешься? Что-то не помню, чтобы я тебя приглашала даже заглянуть сюда!
– Да я сюда случайно зашла и наткнулась вот на этого! Спросила, что он здесь делает, а он и сам не знает! Давай съедим его, он явно не из нашего племени!
– Знаешь что, Шуха? Когда мне понадобится кого-то или что-то съесть у себя в жилище, я сделаю это без твоей помощи. Так что проваливай-ка поскорее, пока я не обозлилась! Лучше бы почаще сама на промысел ходила, чем в поисках чужих объедков совать повсюду свой нос!
