Растаяло эхо последнего звонка и в ушах осталась только звенящая тишина. Вместе с эхом исчезли смех и радостные крики.
Все закончилось.
Это был последний урок в этом году.
Отсалютовав грохотом хлопушек, дождем из серпантина и россыпями разноцветных конфетти, ребята с ликующими возгласами приняли новогоднее поздравление преподавательницы изобразительного искусства Анны. Анной зову ее только я – в силу наших особых отношений. Но об этом после… А для остальных учеников она Анна Андреевна.
Получив с поздравлениями желанные подарки, ребята тут же принялись их разворачивать, хвастая друг перед другом, у кого подарок круче.
Зашелестели обертки, захрустело печенье, в воздухе запахло молочным шоколадом, ванилью, корицей, яблоками и мандариновыми корками. Ребята шутили, галдели, фотографировались, позировали на камеру и корчили смешные рожицы. В предвкушении праздничной эйфории все принялись бурно обсуждать, кто и чем будет заниматься на каникулах, куда поедет и вообще, как и где будет встречать Новый год. Впереди у них были длинные долгожданные любимые зимние каникулы.
Какое-то время класс еще гудел как потревоженный улей, а затем, как-то враз стало неожиданно тихо… – словно все по волшебству исчезли. И вот в студии остались только мы с Анной.
Я… кстати, я еще не представилась. Меня зовут Аня. Мы с моей преподавательницей изобразительного искусства обе Анны – я вам об этом уже сообщила. Так уж вышло. И это я думаю, не случайно.
Помимо преподавания живописи и графики, Анна учит меня еще одной науке. Но это не для общих ушей. Я делюсь с вами этим по секрету. Анна является моей наставницей в области практической магии. Да, да… Надеюсь, вы понимаете, что об этом никому ни-ни… Иначе мне придется вас убить. Не переживайте – это была шутка. Вам и так никто не поверит. Ведь все знают, «что магии не существует». И это тоже шутка, для тех, кто понимает, что это совсем не так.
– Праздники, это конечно хорошо, но нам с тобой нужно еще немного поработать, – сказала Анна и закрыла дверь на замок, чтобы нам случайно никто не помешал. – Ты и так много пропустила, так, что не расслабляйся. Будем наверстывать упущенное. Итак, где там твоя работа, которую ты не закончила…
Она открыла шкаф, где хранились работы учеников и вытащила толстую папку, на ярлыке которой была написана моя фамилия. Открыла ее. Отложила в сторону несколько листов с натюрмортами и эскизами, и достала ту, над которой я билась несколько занятий к ряду – но добиться желаемого эффекта так и не смогла.
Опять она… Я закатила глаза и тяжело вздохнула.
На большом листе был изображен пейзаж с видом на пруд в осеннем парке. Причем, стоит отметить, что писала я его не с натуры – это был плод моей фантазии. И несмотря на это, между прочим, выглядел он вполне реалистично.
Сама не знаю, что меня так вдохновило, но этот вид с беседкой, мраморными статуями и извилистыми аллеями, засел в моем сознании настолько прочно, что мне казалось, что в этом парке я когда-то уже была.
Я начала писать его еще пару месяцев назад. Даже сейчас, по прошествии столь долгого времени, я все помнила, вплоть до мельчайших деталей. Для меня было странно, что я так много знала об этом месте. Необъяснимо и удивительно – но это факт.
– А ты молодец. ракурс выбран вполне удачно, – сказала Анна, рассматривая мой пейзаж на расстоянии вытянутой руки. – Аллея, скульптуры, клумбы… очень удачно подобран фон. И беседка с лодочкой у причала, гармонично вписались в общий план. Ты, что писала этот пейзаж по памяти?
– Нет, – ответила я. – Все получилось как-то само собой.
– Да?.. – похоже, что мой ответ ее почти удивил.
Почему почти? Да потому что удивить Анну по-настоящему практически невозможно. Кому-кому, а уж мне это доподлинно известно. Даже бы если Земля перевернулась и все люди в миг стали бы ходить вниз головой – она бы даже бровью не повела. В своих магических экспериментах Анна порой вытворяла и не такое.
– Ну, хорошо, – не стала она возражать, – раз уж ты так считаешь, тогда не будем больше об этом. Приступим к делу и давай мы сегодня более усердно поработаем над техникой. Подумай-ка лучше, что нужно сделать, чтобы придать композиции большую реалистичность и подчеркнуть объем.
Анна передала мне работу, чтобы я прикрепила его кнопками к мольберту.
Обычно во время занятий, чтобы привнести в процесс творческую атмосферу и привить ученикам хороший вкус, Анна включает проигрыватель и ставит классическую музыку – чаще всего она предпочитает фуги Баха, сонаты Шопена или еще излюбленные ей Времена Года Вивальди.
Но сегодня, к моему удивлению, она включила мою любимую Enya. Обожаю ее за ее восхитительное и неповторимое меццо-сопрано – уникальная, волшебная и божественная музыка. Сегодня весь католический мир празднует Рождества и в соответствии с этим музыка Enya подходила по этому поводу как нельзя кстати. Я прямо почувствовала, как атмосфера начала вибрировать и наполняться магией – такой густой, завораживающей и таинственной.
– А тебе не кажется, что у нас сегодня как-то подозрительно тихо? – спросила она и загадочно улыбнулась.
Судя по всему, в данный момент речь шла не о музыке, которая нежными переливами доносилась из динамиков старенького проигрывателя.
– Ты о чем? – поинтересовалась я, не понимая, что она имеет в виду.
Мы всегда с ней общаемся друг к другу на «ты», когда остаемся одни и поблизости нет других учеников. И в этом нет никакого неуважения. Дело в том, что по древним традициям нашего чародейского круга посвященных, наставницы и ученицы обращаются друг к другу на «ты» – как это было заведено еще издавна, когда ведуньи, травницы и ворожеи выбирали себе способных отрочиц из числа мирян, и занимались их обучением в тайных и обособленных урочищах. С тех пор, как Анна взялась меня обучать чародейским премудростям, мы с ней так сдружились, что она для меня стала как вторая мама. Ну не совсем, как мама, конечно, – скорее, даже как старшая сестра. Короче, как мать и как сестра – два в одном. Одним словом – НАСТАВНИЦА. Многогранное и емкое понятие. В общем, кто знает о чем я, тот поймет…
– Я о том, что ученики уже давно ушли, – пояснила Анна, – а эти пройдохи до сих пор еще так не и не объявились. Хотя обычно, стоим нам только остаться наедине, как они уже тут как тут.
– А поняла, – догадалась я, смешивая краски на палитре. – Ты сейчас про Вениамина и Милицу…
– Про кого же еще… – усмехнулась Анна. – Про них, Анечка, про них.
– Если вы про нас … – тут под наряженной елкой сто-то зашевелилось и зашуршало, – … то мы давно уже здесь. А тихо сидим, так это потому, что не хотели вам мешать.
Шары на ветвях закачались, елка заходила ходуном, бахрома серебристого дождика заколыхалась, и из-под груды мишуры и снежной ваты высунулись две миловидные мордахи. Обе рыжие с озорными и лукавыми глазками – это были лиса и кот.
