В двух действиях
Действующие лица:
Роман Павлович Крюков – врач-психиатр,40-45 лет;
Раиса Федотовна – учитель истории, его жена, примерно, того же возраста,
События происходят в наши дни в гостиной обычной городской квартиры.
Действие первое
Обстановка проста: небольшая тахта, два кресла, журнальный столик. На нём, на самом краю, стопка газет; чуть в стороне – тумбочка, на которой телефон; рядом, прямо, на полу,– большой цветок. Возможно, шкаф, телевизор, компьютер…
На стене (на ковре или прямо на панно) – шестиструнная гитара.
Раиса Федотовна (в спортивном костюме, сидит на коврике в позе лотоса. Тут же, на полу стоит портативный дисковой проигрыватель, из которого негромко звучит медитационная, тантрическая музыка). Поднимает вверх руки, начинает громко ругаться:
– Какого чёрта тебе не сиделось дома! Ну, надо же! Какой умный, блин! Отправился за грибами! На кой хрен сдались нам эти грибы (подражает голосу сына)! «Мама, я уже взрослый самостоятельный, мне уже двадцать лет!» Птенец… ощипанный! (начинает причитать). Мальчик мой, Федя! Вот уже восьмые сутки, как ты ушёл за… сыроежками! Разве можно собирать грибы восемь дней и восемь… ночей? Чёрт возьми! Хоть бы позвонил по мобильному телефону! (вскакивает на ноги, выключат магнитофон, ставит его в сторону, хватает со стола мобильник, нажимает на кнопки, кричит): – Алё! Алё, сыночек! Чёрта с два! Ни ответа – ни привета! Абонент временно не доступен. Он уже восьмой день временно недоступен. Ушёл за грибками, блин, ещё в минувшую субботу, и для меня, родной матери, недоступен. Милый мальчик, Федя! Бедный ребёнок! Ты, наверное, собираешь грузди и рыжики не в корзинку, а в железнодорожный вагон. Тебя, наверное, сожрали медведи или… волки! Сволочи! Им бы всё жрать и жрать! (встаёт, ходит по комнате). Надо что-то делать, надо что-то думать, надо действовать…Тоска в ожидании, и ожидание… в тоске! Но есть гитара. Она помилует и спасёт!
Снимает со стены гитару, садится с ней на тахту, играет, поёт:
– Через рощу напрямик
По грибы пошёл старик.
Только вот, одна оказия,
Заблудился, безобразие.
Брёл он долго, еле-еле,
Дни и месяцы летели.
И однажды в утро раннее
Дед пришёл – а тут Германия.
Он старухе пишет,
Что, как в масле сыр.
Был когда-то нищим,
А теперь банкир.
Чистил он штиблеты
Местных воротил,
Мелкие монеты
В марки превратил.
За тобой, Маланья,
Выслал самолёт.
В общем, до свиданья.
О, майн либер гот!
Бабка к самолёту жмёт,
Рядом движется эскорт.
С ней в машине представители,
Тех земель руководители.
Ей игриво улыбаются:
«Вы есть русская красавица!».
Бабка стала, как молодушка,
Деньги будут и свободушка.
Он старухе пишет,
Что, как в масле сыр.
Был когда-то нищим,
А теперь банкир.
Чистил он штиблеты
Местных воротил,
Мелкие монеты
В марки превратил.
За тобой, Маланья,
Выслал самолёт.
В общем, до свиданья.
О, майн либер гот!
Наш совет вам – от судьбы
Уходите по грибы.
Будьте умными, проворными,
Словно дедушка, упорными.
Только, чтоб достигнуть больше,
Проходите мимо Польши.
Может, к вам придёт везение
В утро раннее, осеннее.
Он старухе пишет,
Что, как в масле сыр.
Был когда-то нищим,
А теперь банкир.
Чистил он штиблеты
Местных воротил,
Мелкие монеты
В марки превратил.
За тобой, Маланья,
Выслал самолёт.
В общем, до свиданья.
О, майн либер гот!
(завершает пение, кладёт гитару на тахту, вздыхает. Резко звонит телефон на тумбочке. Подбегает, берёт трубку. Прикладывает её к уху, с волнением)
– Алё! Кто там, на проводе? Полиция? Слава богу, девушка! Вы нашли моего мальчика, Федю? Нашли! Господи, как я вам благодарна. Нет! Я понимаю, что это ваша работа, что ваша служба и опасна и трудна, но я всё равно… очень благодарна. Купите ему, хоть колбасы. Приеду – рассчитаюсь за всё. Куда я денусь? Нет. Я ни куда не денусь. Он же ничего не ел… восемь суток. Что? Он хочет манной каши. Боже мой, у него нервное расстройство. Извините, что? Он утверждает, что зовут его Вася! Бедный мальчик! Сорвало крышу! Да я это так… по-народному выражаюсь. Сейчас еду! Вы говорите, что он в пятый раз… обмочил штаны, и ему требуются запасные колготки. Этого ещё не хватало! Плохо ходит! Нести на руках? Но восемьдесят пять килограммов я не в состоянии унести на руках Я не портовый грузчик, а всего лишь… учитель истории. Вы утверждаете, что он весит не больше семи-восьми килограммов. Что вы мне сказки рассказываете? Извините, моему Феде, моему мальчику, не три года, а двадцать лет. Ошиблись? Ничего, бывает. Нуда! Не в те данные посмотрели? Верно, я Крюкова, но не Мальвина Сидоровна, а Раиса Федотовна. Как это, какая разница? Разница… имеется. Я так полагаю. Я понимаю, что воскресенье. Но искать надо. Поймите, он не может пойти на дискотеку и находиться там восемь суток в резиновых сапогах и с корзиной. Да. Буду ждать. А чего мне ещё остаётся (убегает в соседнюю комнату). Где мои таблетки? Чёрт возьми! И сердце, и давление, и… желудок!
Уходит. Появляется Роман Павлович. Он возвратился, счастливый и бодрый, из длительной командировки. С маленьким чемоданчиком руке, который ставит в сторону. К нему выбегает из соседней комнаты Раиса Фёдотовна, бросается на шею. Обнимает. В растроганных чувствах. Он тоже её обнимает.
Роман Павлович: – Я понимаю, Раинька, милая соскучилась, истомилась…без мужика. Физиология. Я долго был в командировке… Но это… надо. Профессиональная необходимость. Сейчас схожу на кухню и выпью… супу какого-нибудь и – сразу же у нас с тобой начнётся активный постельный режим. Займёмся этим, допустим, эротикой. Мне в командировке, в Красноярске, прямо в гостинице, коллеги-врачи, показали…. то есть рассказали об одной просто удивительной сексуальной позе.
Раиса Федотовна: – Какая, к чёрту, поза! Я и так уже… в такой дикой позе, что ты… не поверишь. У нас с Федёй, с нашим мальчиком, не всё очень… благополучно.
Роман Павлович: – А ты ему с помощью тонометра давление мерила?
Раиса Федотовна: – Рома, ты псих или врач-психиатр? Кому я буду мерить давление, если нашего Феди восьмые сутки нет дома?
Роман Павлович: – Я понимаю, что тебе… хреново. Но смотрю (показывает рукой на музыкальный инструмент), ты на гитаре играешь.
Раиса Федотовна: – Она и спасает меня. Она есть, значит, я не сойду с ума! Ты же сам такой! Мы же с тобой в клубе бардовской песни и познакомились, «когда мы были молодыми»…
Роман Павлович: – Да. Помню. Гитара спасёт и всегда… поддержит (переходит к сути дела). Если ты не мирила Феде давление, то таблетки какие-нибудь дала…
Раиса Федотовна: – Очнись, Рома. Какие таблетки! Нашего сына нет дома восьмые сутки…
Роман Павлович: – Не понял (садиться в кресло, перед журнальным столиком). Повтори ещё раз. Что ты там говоришь про… восьмые сутки?
Раиса Федотовна: – Объясняю ещё раз… для самых гениальных! Сегодня воскресение. А наш мальчик не вчера, а в предыдущую субботу, поехал за грибами с Савёловского вокзала, куда-то, к чёртовой матери, на станцию Водогон. Уехал, ты знаешь, на Бутырском поезде, который до Питера не ходит, тащится, как черепаха с симптомом хронического геморроя. Он поехал не один, а с Ваней…
