Алексей Антонов - Если вас спросят, то вы сможете ответить…

Петрович вспомнил свою первую учительницу. Образ ее уже был смутный и весьма расплывчатый. Высокая женщина, черные кудрявые волосы и все. Ее имя отчество в памяти не всплывало, но в фамилии был уверен – Чернухина.

Ее правая кисть постоянно в мелу. Этой же рукой она брала за плечо нерадивого ученика и приподняв его немного над землей, непродолжительное время трепала его, совсем не ласково и нежно, а так, что ученик понимал, что надо быть умнее и отвечать правильно, когда спрашивают. Всех их к концу учебного дня было легко отличить от умных и талантливых ребят. На плечах их школьной формы отчетливо были видны меловые следы. Девочек она не трогала.

Часто любила рассказывать и приводить в пример своего мужа. При этом она всегда называла его по имени отчеству и обращалась к нему на «вы». Такое дореволюционное, несоветское воспитание. Это можно еще встретить иногда в фильмах 60-х годов, но очень редко.

Объяснив правило, она всегда любила говорить. Ребята, теперь вы знаете правило деления, так вот, если вас кто-нибудь спросит про это, вы сможете ответить. Маленький тогда Петрович, очень серьезно воспринимал эти слова. Все ждал, что его станут спрашивать о правилах, какие-то совершенно незнакомые и как ему казалось странные люди. Он внутренне был готов ответить им. Это его немного напрягало. Как и где они подойдут к нему? В какой ситуации? К третьему классу уже набралось много правил и какое из них они в первую очередь спросят?

Петровичу уже за 50 лет, но так никто ни разу и не подошел, и не спросил, а скажи-ка мальчик правило деления дробных чисел.

Задаться умной идее Петровича подвигло прослушивание и просматривание очередного видео в Ютуб. Петрович внимал тому, что с его точки зрения он считал духовными видеороликами где, по его мнению, можно развить свое восприятие мира.

Последний ролик рассказал ему о том, что очень полезно перед тем как что-то сделать, обязательно спросить себя «А зачем?». Зачем, я буду делать это действие? Как понял Петрович, это развивает в человеке осознанность. А осознанность вещь полезная Бывало же такое, что вы, на пол пути на курорт сидя в поезде начинали нервничать и спрашивать своих близких: «А мы дверь закрыли? А утюг выключили?». Петрович посмотрев ролик понял, что много делает не осознанно. И это по мнение гуру плохо. Да и по мнению Петровича не есть хорошо.

Петрович лежал на кровати, время шло, Петрович лежал. Вставать, думал Петрович, и тут же задавал себе вопрос: а зачем? С какой целью? Не находил ответа и продолжал лежать.

Вставать? Снова подумал Петрович. А зачем? Вопрошал сам себя. Цель какая? Размять бока? Это не высоко-духовная цель. Это какая-то приземленность. С этой целью встают миллионы людей. Петрович не хотел быть одним из миллионов.

Вставать? Да, уже можно, думал вновь Петрович. Он оголодал и на вопрос зачем ответил с уверенностью. Есть хочу. Понятно, что есть хочу мысль миллиардов людей, но здесь Петрович, не задумывался, что попал в разряд миллиарда.

Петрович, постоянно продолжал задавать себе вопрос зачем и с какой целью он делает то или иное действие в жизни. Петрович сначала был в неком ужасе, от того, что на ряд действий были банальные ответы. Ответы миллионов людей, ведущих будничные дни в работе и созидании. Петрович не мог допустить попадание себя в этот разряд, обычных мало духовных людей.

На полу со скрещенными ногами Петрович сидел уже очень долго. Счет времени потерял, в голове все тот же один вопрос, а зачем? С какой целью? С какой целью ты Петрович сидишь на полу? Каждую минуту или секунду или какое-то время, это сложно оценить, но Петрович старался давать ответы. Порой он повторялся, порой возникали весьма оригинальные или глупые фразы. Так их расценивал сам Петрович, вслух он не произносил, а если бы и произносил, то слушать было некому, жил Петрович один.

Пора ужинать, вот и причина чтобы встать, Петрович медленно встал, ноги затекли. «Так вот я мог встать раньше и зачем понятно- ноги затекли», – подумал он восхищенно, в очередной раз убедившись в своей прозорливости.

Только в рассказах бывает, что люди по долгу увлекаются чем-то и продолжают с упорством делать то, что им не нравится, но полезно для души и тела.

Петрович давно заметил. Все, что не полезно вкусно, что полезно то пресно. На третий день Петрович, перестал себя спрашивать, зачем и почему, почувствовал облегчение. Перестал себя терзать, и настроение даже улучшилось. Не буду писать банальности про краски жизни… Просто Петрович стал чуточку счастливее.

Петрович в очередной раз попал в головокружение, нет, не от успехов, это товарищ Сталин предупреждал, чтобы руководители не впадали в головокружения от успехов. Те все равно впадали, а товарищ Сталин знал, как их лечить. Нет, не рубил головы, он их остужал на самом крайнем севере. Впрочем, мы же не об этом. Отвлеклись. В этом и есть сам Петрович. Он не может не отвлекаться. Петрович даже осознавал, зачем он отвлекается. То, что ему не хотелось делать, он старался и не делать, но так чтобы совесть была чиста, Петрович, не просто не делал, а как бы максимально откладывал начало этого дела. В этом была суть Петровича. При этом он это явно осознавал и даже ему было частенько совестно, но тем не менее он продолжал эту линию поведения. Ходить в отдалении от дела и в то же время, что то делать не существенное, совсем не нужное на данный момент.

Он даже уже не слушал различных гуру, если они проповедовали на эту тему. Он ее знал на отлично, как ему казалось, а зачем изучать то, что знаешь. Но как применить на деле? Этот вопрос обитал в разуме Петровича. Здесь была загадка. Казалось возьми и применяй, но что-то мешало. А вот что это было? Что? Спрашивал себя частенько Петрович, ответ лежал на дальней полке его необъятного шкафа бытия. Он даже знал примерно где, но боялся там искать. Он даже представлял, как выглядит эта вещь, но деле вид, что не может найти. Страх, такой осознанный и предсказуемый. Понимание того, что если это он вытащит на свободу, то что-то произойдет, и произойдет то, что Петровичу казалось не должно понравиться. Казалось, вот в этом Петрович был уверен. Но опять сомневался, а если ошибаюсь? Если вытащить и встряхнуть от пыли эту вещь, может она даже еще ничего послужит мне, а если не послужит, а будет немым укором лежать на видном месте. Этого нельзя допускать, немых укоров у Петровича уже много чего лежало. Он каждый день это созерцал. Частенько накрывал все это покрывалом, но понимание того, что под покрывалом скрывается то, что он знает не давало ему покоя.