– Зоя, Зоенька! Спускайся вниз, пора обедать!
– Слышу, мам! Мне надо дочитать раздел, обедайте без меня.
Шёл 1959 год. Скоро экзамены за 10 класс, приходится много заниматься, поэтому мама и не настаивала. Спустя час в кухню, как вихрь, влетела стройная русоволосая девчонка с быстрыми озорными глазами. «Ну, как там твои успехи? – поинтересовался Зоин отчим. «Да черепушка уже распухла от знаний, и там теперь настоящий винегрет, пап». Наскоро поев, не обращая внимания на то, что ест, Зоя снова вернулась на сеновал. Однако вовсе не учебник по химии штудировала она. Вчера соседская девчонка дала ей по секрету книгу Мопассана «Жизнь» и теперь, сгорая от любопытства, замирая от стыда и волнения, Зоя углубилась в запретную тему. Она узнала, что такое брачная ночь и как она происходит. «Неужели всё это случится и со мной когда-нибудь? Жуть какая!» Какие уж тут учебники!
Училась Зоя в женской школе, общение с мальчиками исключалось. И хотя недавно ей исполнилось 17 лет, и с 16 лет она ходила в клуб на танцы, парни не обращали на неё никакого внимания, считая её малолеткой, и она танцевала с подружками. И парня у неё не было, а ей хотелось быстрее повзрослеть. «Ну почему никто не замечает, какая я симпатичная, какая тонкая у меня талия. Какие выразительные глаза! А как я хорошо танцую!» Правда эти мысли она держала при себе. Только с бабушкой своей она могла поделиться. А она как-то сказала: « Видишь цветок за окном? Это пока ещё бутон, но пройдёт время, и бутон распустится, и все будут любоваться этой красотой. Ты пока ещё как тот бутон». « Да мне уже 17, я уже вполне взрослая!». А бабушка только улыбалась.
Наконец экзамены успешно сданы, школа позади. На торжественную линейку выпускницам разрешили сделать причёски. Мама накрутила Зое волосы на тряпочные бигуди, и у неё на голове получился ореол из тонких пушистых волос. Голова стала похожа на одуванчик. К выпускному балу, ей сшили белое платье из пике, а на пояс завязали шифоновый бант. О косметике и речи быть не могло, да и не было ни у кого этой самой косметики: только чёрный карандаш для бровей, и тушь, на которую надо было поплевать, чтобы подкрасить ресницы, пудра крупного помола, от которой лицо становилось похоже на маску. Ну и яркая без блеска помада, у всех одного цвета.
На торжественной линейке девчонки переглядывались и не узнавали друг друга. Ведь одинаковая форма обезличивала девушек, а сегодня они щеголяли новыми причёсками, все были непривычно нарядные, красивые, праздничные. У всех было ощущение счастья, полёта, ожидания каких-то важных перемен. Жизнь перед ними, как открытая книга, которую предстояло прочитать. «Я взрослая, взрослая! Я начинаю свой самостоятельный жизненный путь», – Зоина душа была полна надежд и радостного ожидания.
В 10 классе учителя часто проводили с выпускницами беседы о будущей профессии, кому и куда лучше поступать учиться дальше. Зое, например, рекомендовали поступить в литературный институт – она хорошо писала сочинения, была наблюдательной и много читала. Но с выбором профессии у неё проблем не было: она хотела стать воспитателем и работать с ребятишками в детском саду. Получив Аттестат, Зоя помчалась в педучилище, сдала документы, а затем и вступительные экзамены. Она стала студенткой. «Мама! Я поступила в педучилище и буду воспитателем. Учиться надо всего 2 года». Мама и бабушка, конечно, обрадовались, и когда вечером отец пришёл с работы, мама с гордостью сообщила ему, что Зоя без их помощи решила свою судьбу, и теперь она студентка. «Ну, молодец! Только как же ты будешь добираться туда и обратно в непогоду или зимой в морозы?» Отец, очень рассудительный человек, ухватил самую суть и был прав.
Педучилище находилось в центре города, очень далеко от дома. От посёлка, где жила новоиспечённая студентка, надо было ехать на автобусе больше часа. А автобус ходил единственный, маленький жёлто – красный ЛАЗ, всегда переполненный, и втиснуться туда не всегда удавалось. Тогда был другой вариант – 3 километра пешком до трамвайной остановки и час до центра на трамвае, а оттуда ещё метров 200 до педучилища. Занятия начинались с 9 часов и заканчивались в 5 – 6 вечера. Отец не зря возражал, но у Зои был решительный характер, и она не боялась трудностей. «Пап, когда я сдавала экзамены, познакомилась с девчонками. Многие из них живут ещё дальше нас. Они тоже как-то будут добираться! А ещё из нашего посёлка – из 6-го барака вместе со мной поступила Люся Галанова, так что мне не скучно будет, вместе веселее. Нам ещё стипендию дадут, если хорошо будем учиться. Так что мне и на дорогу хватит и на пирожки в обед». Что тут было возразить? И Зоя с нетерпением стала ждать начала учебного года. А пока она решила поближе познакомиться с Люсей.
Люся жила на втором этаже 2-х этажного деревянного барака вместе с матерью и 8-летним братишкой Ванюшкой. Жили бедно: в большой комнате стояли стол, накрытый старой клеёнкой, 3 облезлых стула, древняя железная кровать, на которой спали мать с Ванюшкой, да Люсина раскладушка. Большое, чисто вымытое окно выходило на сараи, поэтому штор на окне не было, зашторивать окно, по мнению хозяйки, было не от кого. Вот и вся обстановка. Да и откуда было взяться другому достатку? Люсина мать, маленькая и невзрачная женщина с потухшим взглядом, растила их с Ванюшкой одна на мизерную зарплату. Она работала в тепличном хозяйстве совхоза, где не было никакой механизации, и всё делалось вручную. Приходилось таскать носилки с землёй, ящики с овощами, вёдра с водой для полива, работать с ядами для борьбы с вредителями и т. д. Тяжкий труд и беспросветное существование убили в ней всякий интерес к жизни. Утешала водка, напивалась она ежедневно, придя с работы, и часто говорила: «Учись, Люська, садик – не теплица, а то, сдохнешь на этой работе, или сопьёшься вместе со мной».
Люся была старше Зои на 4 года, и после окончания школы она успела поработать вместе с матерью на тепличном комбинате, и хорошо знала, как достаётся каждая копейка. Заработав, себе на приличный костюмчик, обувь и пальто, она смогла вырваться их жаркого ада под названием теплица, поступив в педучилище, о котором давно мечтала. Мать и братишку Люся любила и жалела. Всю работу по дому она делала сама: мыла, стирала, готовила еду, братишке она заменила мать, делала с ним уроки, ходила в школу на собрания. Отец её, как и Зоин, погиб на фронте. Всегда спокойная, чернобровая, сероглазая, с гладко зачёсанными назад тёмными волосами, в своём единственном серо-голубом костюмчике – юбке с пиджачком, она сильно отличалась от бойкой и порывистой мечтательницы и фантазёрки Зои. Но это и сблизило их – они дополняли друг друга.
