Елена Сазанович - Это будет вчера

Это будет вчера
Название: Это будет вчера
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Это будет вчера"

Название в некотором смысле говорит само за себя. Мистика и реальность. «Мастер» и «Маргарита». И между ними – любовь. А за ними – необъяснимые силы, жаждущие погубить эту любовь… «В жизни своих героев Елена Сазанович соединяет несоединимое: слезы и радость, любовь и ненависть, грех и святость, ангела и черта, а дымка загадочности придает ее повестям терпкий, горьковатый привкус. Разгадывать эти загадки жизни поистине увлекательно», – написала как-то Виктория Токарева в предисловии к сборнику прозы Елены Сазанович.

Впервые опубликован в 1997 г. в журнальном варианте в литературном журнале «Юность» (№ 6). Вышел в авторском сборнике «Предпоследний день грусти» (1998, издательство «ЭКСМО Пресс», Москва).

Бесплатно читать онлайн Это будет вчера


Я – никто. И я – все. И я есть. И меня нет. Я кто угодно, но я только не Бог. Я могу сидеть в грязных лохмотьях с протянутой рукой в подворотне и просить подаяние. Я могу появляться в шикарном костюме в самом дорогом ресторане и снисходительно наблюдать за заискивающей передо мной публикой. Я могу в рваных джинсах и стоптанных кедах крутиться среди крикливой богемы. И с тем же успехом сидеть в домашних тапочках перед телевизором и уплетать жареные котлеты. Я могу невинного упрятать за решетку. И самый здравый рассудок поместить в сумасшедший дом. Я могу толкнуть на предательство самую благородную душу. И самый высокий смысл жизни затоптать в грязь. Я есть везде. И меня нигде нет. Я способен на многое. Я способен на все, но я только не Бог.

А сегодня вновь ночь. Я люблю ночь. Потому что ночь – это мое время. Я родился в ночь. И в этот час меня чаще всего посещает удача. А еще – когда мокрый тающий снег. Грязные лужи под ногами. И хмурые серые лица. А еще – когда беззвездное небо над головой. И алые блики вместо звезд. Это мое время. Я облекаюсь в черное длинное пальто, черную широкополую шляпу и черные лаковые ботинки. Бросаю руки в карманы и медленно бреду по талому липкому снегу. В мое ночное время. Сегодня я чертовски красив. Широкая челюсть, прямой нос и голубые глаза, в которых всегда плавают кусочки прозрачного льда. Это я, и пока я существую – есть жизнь на этой земле. Есть утро и ночь, есть талый снег и огненно-рыжее солнце, есть преданность и предательство, есть страсти и есть любовь. Пока существую я – есть просто на земле люди. И моя смерть, мое уничтожение – это смерть и уничтожение мира. Не надо желать моей смерти. Все равно ее никогда не будет. Никогда…

Григ

Солнце обжигало лицо, обжигало руки, проникало своими навязчивыми горячими лучами через мою одежду. Я не любил солнце. Оно вызывало в моем сердце грусть и смутные грустные воспоминания. Ярко-рыжий цвет солнца резал до боли мои глаза. И я носил всегда солнцезащитные очки. Словно таким образом пытался защититься от солнца. Иногда мне это удавалось. В темных очках я видел мир более реальным: более точные очертания фигур, более точные очертания домов, более точные линии деревьев, более точная линия жизни. Жизни, которую я так любил. И которую всегда воссоздавал на фотографиях.

И все-таки на моих фотографиях проявлялась не просто копия жизни. Может быть именно поэтому меня и признали как лучшего фотографа времени. Мне удавалось очень многое. Я мог запечатлеть обыкновенное корявое дерево, но на фотографии получались не просто корявые ветки, скрюченные высохшие сучки, сгорбленный ствол. На моих снимках проявлялась его изломанная, униженная, исковерканная душа. Душа не только этого одинокого дерева. Душа самого человека. Я мог фотографировать убогий разваленный дом, облезлую штукатурку, дырявые окна. Но на снимках он мог получиться прекрасным белокаменным зданием с расписными узорами, торжествующим свою победу над временем. Я мог сфотографировать улыбку ребенка. Ровные белые зубы, ясные голубые глаза. Но на снимках проступали слезы этого малыша, его незаслуженные обиды.

В общем, мне одному удалось невозможное. С помощью фотоаппарата разгадать тайну жизни, тайну живой и неживой природы.

Мне удалось многое, но, наверно, еще не все. Мое имя гремело на весь мир и это тешило мое тщеславие. Но в глубине души все-таки прекрасно понимал, что это еще не предел. И сегодня, броди по раскаленной каменной набережной, защищенный темными очками, я пытался вновь и вновь в этом старом и скучном мире совершить открытие.

… Она стояла ко мне спиной, перевесившись через перила, и вглядывалась в мутную воду городской реки. И я резко остановился. Я, как хищник, почуял добычу. Я еще не видел ее лица. Но сердце мое подсказывало, что в чертах ее лица я найду то, что искал долгие годы, что, запечатлев ее лицо, я смогу разгадать наконец настоящую и единственную тайну мира и отобразить все победы и поражения мира, все пороки и все благородство, все страсти и все равнодушие.

Она стояла ко мне спиной. В длинном до пят светлом плаще. И шелковый легкий шарф развевался на ветру. И я даже не успел подумать, почему в такую жару она так странно одета. Я мог только любоваться очертаниями ее фигуры, почти нереальными, словно она явилась из другого мира и словно что-то хочет поведать нашему.

И она почувствовала мой пронизывающий взгляд и плавно повернулась ко мне. И я вздрогнул. Моя интуиция меня не подвела. Лицо, бледное, словно выточенное из камня. Угольные волосы, угольные брови, угольные глаза. Она была необыкновенно красива. И я, повидавший на своем веку кидало красавиц, я, привыкший, к легким победам, все-таки оробел. Может быть, от ее испепеляющего взгляда, заставляющего холодеть мое тело, несмотря на жару. Ее глаза, черные-черные, даже не видно зрачков, в упор вглядывались в меня. И я ничего в них не мог прочитать. Наконец я громко кашлянул, словно так пытался перебить наше затянувшееся молчание. А она внезапно расхохоталась. Белозубой улыбкой. Звонким смехом. И встряхнула своими длинными черными волосами.

– У вас кашель в такую жару? – сквозь смех произнесла она. И я не мог понять – издевалась она надо мной или спросила из любопытства.

Я оглядел ее с ног до головы. И только теперь по достоинству оценил ее наряд.

– А вы всегда в такую жару так одеты?

Она почему-то поежилась. И еще туже завязала на шее шелковый шарф.

– Всегда, – просто ответила она. – Мне никогда не бывает жарко. Солнце меня не мучит.

И она резко приблизилась ко мне и сорвала с лица темные очки. От неожиданности Я зажмурился. Но было уже поздно. Солнечные лучи успели пронзить мои глаза насквозь. И по моему лицу потекли крупные слезы.

– А вот вас солнце мучит, – она небрежно нацепила мне на нос очки. – Впрочем, мне всегда нравилось, когда плачут мужчины. Таким мужчинам я всегда доверяла.

Они умеют говорить правду. Они не таят правду в себе.

– Я плачу всего лишь от солнца, – отрезал я ей, потому что терпеть не мог слез. Они мне смутно напоминали прошедшую грусть. Прошлое я не любил. – И все-таки, несмотря на то, что я не умею плакать, вы мне можете доверять.

И вновь этот испепеляющий взгляд без зрачков. Насквозь. До боли. И ничего невозможно прочитать в этих ночных глазах.

В ней было что-то нереальное, неземное, что притягивало меня, что заставляло бешено стучать сердце. И меня пугало, что я не могу разгадать ее тайну, тайну этих ночных глаз, тайну этого длинного до пят плаща не в сезон, тайну этого равнодушного смеха. И я отлично понял, что только мой верный друг, мой фотоаппарат поможет мне понять все. Вот тогда держись, черноволосая красавица! На моих снимках твоя душа будет разделана, как на операционном столе. И я до мелочи узнаю все ее тайные помыслы.


С этой книгой читают
В 1990 году журнал «Юность» опубликовал повесть Елены Сазанович «Прекрасная мельничиха», сразу ставшую лауреатом ежегодной литературной премии имени Бориса Полевого. Повесть перелицовывает известный фаустовский сюжет так, что за познание истины героине доводится расплачиваться не душой, а телом – молодостью, красотой, сексуальной свободой. Молодую женщину, не удовлетворенную своей жизнью, поиски ответов на «вечные вопросы» приводят к ворожее. Та,
«Эти стихи великого поэта назойливо вертелись у меня в голове, когда я смотрел на гроб, обитый дорогим красным шелком и забросанный искусственными венками, от запаха которых меня мутило. В гробу покоился мой бедный дядя. О его жизни, навсегда улетевшей в неизвестность, я фактически ничего не знал. Не знал, что он довольно уважаемый человек, хотя и неудачный писатель. Не знал, что он был очень добр, хотя и прослыл чудаком. Об этом я услышал только
Благодаря талантливому и опытному изображению пейзажей хочется остаться с ними как можно дольше! Смысл книги — раскрыть смысл происходящего вокруг нас; это поможет автору глубже погрузиться во все вопросы над которыми стоит задуматься... Загадка лежит на поверхности, а вот ключ к развязке ускользает с появлением все новых и новых деталей. Благодаря динамичному сюжету книга держит читателя в напряжении от начала до конца: читать интересно уже посл
«Мысли о самоубийстве у меня возникли только спустя год после смерти матери. Тогда, пожалуй, я впервые по-настоящему задумалась о несправедливости мира. Об этом всегда по-настоящему задумываешься, когда судьба несправедлива именно к тебе. Немилости к другим всегда переживаются легче. Если переживаются вообще…»
Любовь – основа нашей жизни. Она проявляется любовью матери к ребенку. Любовью между полами. Любовью к творчеству, искусству познанию, природе, Родине…Но наряду с этим в жизни часто случаются превратности любви. Часто это происходит от того, что люди не понимают тесно связанные между собою понятия. Автор пытается на основе своего богатого жизненного опыта помочь читателю разобраться в этих непростых жизненно важных вопросах.
В этой книге есть продолжения известных сказок, где со знакомыми героями происходят уже новые неожиданные приключения.Есть в ней и другие сказки – с неизвестными читателю героями, поступающими нестандартно и непредсказуемо. А еще есть фантастические сказки, рассказанные космическими скитальцами.
В данном сборнике представлены сказки о зимних приключениях Ёжика, Медвежонка, Барсука и Деда Мороза. Друзья топят печку, отправляются на зимнюю рыбалку, переходят речку по льду, находят самолет, читают книжку и играют в слова, а Ёжик и Дед Мороз будят Медвежонка, который уснул.
Небольшой рассказ о небольшом человеке, живущем в небольшом городке, с небольшими запросами. Это история о простой женщине, каких в нашей стране много, и это типичная история, каких в нашей стране много. Такая аннотация и должна быть у этого рассказа. Если вы хотите прочувствовать всю суть существования в вышеописанных условиях, то вам понравится данный рассказ. Книга содержит нецензурную брань.
«Райздрав помещался в белом доме, который возбуждал мысли о покое и выздоровлении или о несерьезной болезни, когда ты лежишь на белой постели и посматриваешь в окно.Чесноков оставил чемодан у секретарши и вошел в кабинет заведующего.Заведующий производил впечатление симпатичного, простого и способного человека. Он посмотрел доброжелательно, еще не зная, зачем тот пришел…»
«Мать была больна.Она не привыкла болеть, поэтому испугалась и думала, что теперь уже никогда не встанет. Волосы ее, непричесанные, лежали на подушке, смотрела она виновато. Она должна бы сама ухаживать за дочерью и помогать ей, но вот вместо этого лежит и нуждается в заботе…»
Двое высоких красивых мужчин нахально разглядывают Эмилию в турецком отеле. Отлучившись от мужа, чтобы принести ему пива, девушка попадает в их властные руки прямо у барной стойки. Это вторая часть истории про Эмилию в турецком отеле, где она медленно превращается из верной жены в девушку общего пользования для турков.Подпишись на автора – скоро я планирую открыть ещё один тайный секрет Эмилии. Спасибо читателям первой части за вдохновение и подс
Что делать, если твой дом исчез? Исчезли стены, крыша, пол. Пропали соседи. Сгинули в небытие вредный староста-ведьмак и чёрный целитель. Исчез падальщик и куча другой нечисти разной степени испорченности.Исчезло всё. Даже названия села больше нет ни на одной карте. И никогда не было.Пойти по следу и совершить невозможное? Пусть так. Пусть стёжка в очередной раз ляжет под ноги, пусть за каждым поворотом ждёт приключение. Я не устану и не сверну,