Большая картонная коробка тихо опустилась на стол. Вернее, её аккуратно поставила сюда Аня, помощница генерального директора строительной компании «РабСтрой». Бывшего генерального директора. Бывшей «РабСтрой». С сегодняшнего дня у компании новые хозяева и, как оказалось, даже новое название. Какое – Ане было неинтересно. Нет, не потому, что она нелюбопытный человек или не интересуется жизнью вокруг, а потому, что новый генеральный, войдя утром в головной офис, прям с порога заявил о том, что все «старые» сотрудники могут искать новую работу, т.к. штат новой компании уже набран и в услугах работников РабСтроя они не нуждаются.
«Действительно, зачем им «рабы» РабСтроя? У них в компании наверняка будут теперь работать только высококвалифицированные высокотрудоспособные и поэтому очень высокооплачиваемые кадры», – хмыкнула про себя Аня, забрасывая очередной предмет канцелярии в недра коробки. На самом деле, слово «забрасывать» совсем никак не соотносилось с этой девушкой. Проработав 2 года в РабСтрое, Аня уже в первый день поняла, почему сотрудники сами себя называют «рабами». Да, по иронии судьбы, а может и по скудоумию генерального – Рабинского Виталия Эдуардовича, – в названии появилась первая часть его фамилии, которая совпала еще и с его видением процесса управления – от своих работников он требовал максимум выкладки. Выдерживали его темп и требования немногие, учитывая не особо ярое желание начальства поощрять такой выматывающий труд своих сотрудников.
Аня же не только смогла «выжить» в таких условиях, но и завоевать авторитет среди коллег и даже благосклонность «самого главного начальника». Рабинский не только перевел её из секретарей в помощницы, но и назначил ей новое имя – она теперь стала именоваться не иначе как Анечка, – а с новым именем пришло и повышение зарплаты, что было нонсенсом в стенах РабСтроя со дня его основания.
Чем же эта 22 летняя девушка заслужила столь выдающееся положение? Нет, вовсе не тем, о чем обычно думают, когда речь идет о секретаршах и помощницах больших начальников. Анечка, кстати, и не обладала ничем таким «выдающимся». Просто Рабинский, хоть и был «могущественным повелителем» и «великим жмотом», но при этом был также трудоголиком до мозга костей и до трясучки женатым на своей Ирочке, от нее же на столько и зависимым и в неё же, похоже, еще и влюбленным. Поэтому Анечка покорила сердце Рабинского-трудоголика. Она безропотно, добросовестно и очень эффективно выполняла все поручения. В работе часто выходила «за рамки поставленной задачи», выполняя больше или угадывая чаяния великого босса. При этом, она совершенно не кичилась своим трудом, не выставляла напоказ свои заслуги и казалось, что она совершенно равнодушна к похвале, настолько безэмоционально она говорила свое фирменное «благодарю», стоило начальству начать расхваливать ее за очередную удачно реализованную инициативу.
И вот эта Анечка сейчас позволила себе впервые за 2 года проявить импульсивность, пусть это и касалось только канцелярских принадлежностей, являвшихся её же собственностью. Она забрасывала их в коробок, но не от злости или обиды, что её, как и других сотрудников, выставляют за дверь. Она была скорее раздосадована. Дело в том, что когда два года назад она пришла работать в РабСтрой, эта компания стала для неё всем. Благодаря работе здесь она не только могла питаться и оплачивать комнату, которую они снимали вместе с подругой, но и оплачивать учебу в университете. Перейдя на заочку, Аня долго не могла найти работу, которая устраивала бы не только зарплатой, но и давала ей опыт работы по получаемой профессии – менеджер по персоналу. РабСтрой во главе с Рабинским был для Ани пределом мечтаний.
И сегодня в 8.00 по МСК эти мечты разрушились…
Утро Сергея Рокотова началось раньше обычного. День, которого он так ждал, наконец наступил, и он планировал насладиться каждой его минутой, распробовать на вкус свою победу, прочувствовать каждой клеткой свой хотя и не первый, но всё равно такой желанный триумф!
Сегодня слияние фирм вошло в финальную фазу, и по такому случаю он мог впервые войти в «свой» теперь уже офис как полноправный начальник. Долгих 7 месяцев Рабинский цеплялся за соломинку, пытаясь отстоять РабСтрой, когда Рокотов «душил» его своим строительным холдингом со всех сторон. И вот, наконец, месяц назад, проиграв АртСтрою очередной тендер, Виталий Эдуардович сдался. Подписал договор о слиянии, чтобы избежать банкротства. Решение далось Рабинскому с огромным трудом и большими потерями – сотрудников, власти и немного чувства собственного достоинства – ведь его «потеснил» молодой тридцатичетырехлетний Рокотов, который на 15 лет младше Виталия Эдуардовича. Слияние, естественно, проходило на условиях АртСтроя и выгодно было только Рокотову. Рабинскому же оставался лишь небольшой процент акций объединенной компании и право занимать должность исполнительного директора в одном из филиалов. И для Рабинского это был наилучший исход.
Офис РабСтроя теперь становился центральным офисом большого строительного холдинга АртСтрой. Да, Рокотов давно положил глаз на удобное расположение и более комфортные условия этого здания. Отчасти поэтому так и стремился к слиянию.
__________________________
Сергей Рокотов еще раз осмотрел свой костюм в зеркале лифта, который через несколько секунд откроет перед ним дверь в его новые владения, поправил идеально подобранный под цвет рубашки галстук, коснулся носового платка, край которого всегда словно по линейке-уголку ровным равнобедренным треугольником выглядывал из кармашка пиджака, и смело, немного даже агрессивно, шагнул из остановившегося лифта.
Вопреки ожиданиям, он не услышал звука фанфар, его идеально начищенные ботинки ступили не на красную ковровую дорожку, а головы сотрудников не склонились в стройных рядах вдоль пути следования нового начальника. Офис жил своей жизнью. До начала рабочего дня было 5 минут, и вымуштрованные Рабинским «рабы», пришедшие без опозданий, сновали туда-сюда мимо Рокотова, переговариваясь, смеясь, совершая еще кучу ненужных, по мнению нового босса, действий. Этот факт почему-то ужасно разозлил Сергея Рокотова. Не так он представлял своё появление в АртСтрое…
И именно в эту минуту ему и пришло в голову жестокое и, возможно, не совсем взрослое решение – уволить всех до единого сотрудников этого офиса. Скорее всего, этот порыв был чересчур импульсивным и больше походил на детский каприз, но Рокотов не привык отказываться от своих решений, даже если они приняты спонтанно и только в его голове.
Через несколько секунд он увидел Виталия Эдуардовича, который выглянул из двери в центре большого офисного холла. Рабинский посмотрел на вход и, увидев Рокотова, спохватился, словно совсем не ожидая его появления, а потом быстро перевел взгляд на часы, висящие над головой новоиспеченного большого босса. Поняв, видимо, что время его власти стремительно истекает, взгляд бывшего начальника потух еще сильнее, а на лице появилась какая-то странная улыбка. Правила вежливости и хорошего воспитания Виталия Эдуардовича диктовали соблюдать деловой этикет и быть приветливым, но осознание того, что тебя «подвинули», или даже «задвинули», всячески противилось. Поэтому его улыбка, совмещавшая борьбу этих двух чувств, больше пугала, чем располагала к общению.
