Река Пьяна не такая уж большая — в семь раз меньше Волги, в три раза меньше Оки. Но в то же время на территории Нижегородской области она – вне конкуренции. Здесь «на спидометр» Пьяна наматывает 436 километров.
И никто ей не соперник. У Волги «пробег» составляет 277 километров, у Оки — 270, у Теши — 311, у Керженца — 290, у Ветлуги — 323, у Сережи — 196.
А всё потому, что Пьяна – река с секретом.
Подвели жара и пиво
Название свое река получила за чрезвычайно извилистое русло, по которому она направляется то вперед, то вбок, то назад, и, как писал Мельников-Печерский, «шатается и мотается во все стороны, ровно хмельная баба, и, пройдя верст пятьсот закрутасами да изворотами, подбегает к своему истоку и чуть возле него в Суру вливается» (Мельников П. И. (Андрей Печерский) На горах. Горький, Волго-Вятское книжное издательство, 1978). И действительно: ни у одной реки в мире верховья и низовья не находятся так близко, как у Пьяны: всего в трех десятках километров».
Но назвали реку не только потому, что она «шатается и мотается». Много лет назад здесь шатались и мотались беспечные русские воины. Пируя на берегу Пьяны, они стали легкой добычей для коварного врага. Случилось это в безумно далеком 1377 году.
Но вернемся еще на десять лет назад. В 1367 году летописец сообщал о том, что «князь ордынский именем Булат-Темир пришёл с ратью татарской» (Кузнецов Е. В. Нжегородский край в документах, цифрах, рассказах, мнениях: Хрестоматия. Москва. Р.У.К. 2008). и навёл шорох на русские селения в междуречье Волги и Сундовика, «пожёг их и пограбил» (там же).. Узнав об этом, князь Дмитрий Константинович спешно собрал дружину и вместе со своими братьями выступил навстречу врагу. Этот стремительный рейд принёс успех. Татары бежали, бросив обоз, многие были убиты, другие утонули в реке. А вскоре Булата-Темира отравили в Орде по приказу царя Азиза.
Но прошло десять лет, и всё повторилось с точностью до наоборот. Татарский царевич Арапша со своим войском направился к Нижнему Новгороду, а князь Дмитрий Константинович послал гонца к своему зятю, московскому князю Дмитрию Ивановичу, будущему герою Куликовской битвы. Попросил помощи.
Дмитрий Иванович в помощи не отказал. Но рать, отправленная им к стенам нижегородского кремля, врага из поля зрения потеряла. Плохо была поставлена разведка, лазутчики о продвижении Арапши не могли сказать ничего определенного. И московские воеводы ни с чем возвратились восвояси.
Но Дмитрий Константинович подозревал, что Арапша, выражаясь современным языком, где-то залёг на дно. Он явно выжидал удобный момент, намереваясь напасть на Нижний, когда там окончательно расслабятся и потеряют всякую бдительность. И по-новой поскакали гонцы в Первопрестольную, чтобы слёзно просить о поддержке.
На этот раз Дмитрий отрядил в Нижний сборное войско. В него входили полки из Владимира, Мурома, Ярославля, Суздаля и Юрьева. Сюда же влились и дружинники Дмитрия Константиновича. Это воинство направилось к Пьяне, хотя точно никто не знал, где в то время находился Арапша.
Стояла сильная жара. Такая, что на камнях, раскаленных от солнца, жарили яичницу. В тяжелых доспехах идти было невозможно. Пот заливал глаза. Поэтому кольчуги побросали на телеги вместе с копьями и щитами. А когда вечером разбили походный лагерь, жители окрестных деревень, подкупленные Арапшой, поднесли щедрое угощение: хмельные меды-перевары и пиво. И пили их, как свидетельствовал летописец, «допьяна без меры» (там же).
Ничего хорошего из этого гульбища, разумеется, не вышло. «В то время, – говорится в летописи, – язычники князья мордовские подвели тайно рать татарскую из Мамаевой Орды на князей наших» и внезапно ударили с тыла – оттуда, откуда их совсем не ждали, и «кололи и секли безустали». А многие, как сын Дмитрия Константиновича, Иван, утонули в реке, пытаясь спастись бегством. Уцелела от этой жуткой резни только горстка воинов, которым «хмельных питий не досталось» (там же).
Разбойничья обитель
Потом Пьяна и ее притоки стали местом, которое облюбовал самый, наверное, знаменитый на Нижегородчине разбойник Галаня – он прославился тем, что пять раз совершал побег из острога. Причем однажды даже тогда, когда был прикован цепями к стене.
Настоящая фамилия и имя Галани – Галактион Григорьев. Он был уроженцем села Саблукова Прудищенской волости Васильского уезда. Этот уезд и раньше населяли разбойники. В семнадцатом веке, например, беспределом занимался татарин Саблук, потом его сменил другой «вор» по кличке Зверь.
Галаня начал с того, что ходил с пятнадцатью удальцами «в помещичьидома псалмы петь». Потом стал «на большой дороге с купцов подорожнуюпошлину собирать», то есть грешил, выражаясь современным языком, заурядным рэкетом (Журнал нижегородского наместнческого правления, 1781, Центральный архив Нижегородской области (ЦАНО). Грабил и монастыри, в частности, Крестомаровский. Уходя с добычей, сподвижники Галани его подожгли. Опустошили они и богатый Оранский монастырь. Там тоже взяли богатый куш. Колокола бросили в болото.
Обосновался Галаня в дремучем лесу, построил укрепленный городок с земляными валами и чугунными пушками, снятыми с волжских судов. Однако Галаню всё-таки изловили. И он снова доконал царских сатрапов хитростью своей. В «Журналале Нижегородского наместнического правления» за 1783 год отмечалось:
