– Я тебя долго ждать буду?! Садись уже!
– Ну… Я был… не знал, что…
– Избавь меня от подробностей!
– Простите!
Лёша несколько раз дёрнул ручку чёрного джипа. Когда дверь наконец подалась, он неуклюже залез на переднее сидение и мучительно выдохнул. Ему ужасно не нравились последние события, все эти люди, которые несли бред и постоянно им командовали: «Иди туда, заткнись, не возникай, не до твоих вопросов», – а уж эта рыжая стерва, презрительно смотревшая на него с водительского сидения, вообще вводила в состояние ступора. Всего пять минут назад ему сказали спуститься вниз и найти чёрную тойоту, а тут она уже огрызается, будто Лёша ей денег должен.
Рыжая стерва бросила на него оценивающий взгляд, полный раздражения и усталости, и повернула ключ зажигания. Машина дёрнулась и помчалась по промозглому сонному городу.
Лёша мучительно хотел пить, но не решался даже заговорить с новой знакомой, не то что уж попросить остановиться, тем более что денег у него всё равно не было. Кажется, у него вообще ничего не было.
– Ну что? Давно ласты склеил?
– Эээ… Вы о чём? – Лёше совершенно не нравился хамоватый тон этой девицы.
«Что она о себе возомнила? И кто она вообще?»
Он, конечно, уже почти привык к тому, что ничего не понимает, но это уже переходило всякие границы.
– Умер, сдох, отбросил коньки, закончил земной путь, попрощался с бренным телом? Любой вариант на твой вкус.
Казалось, новая знакомая с особым удовольствием проговаривает каждое из этих выражений.
– Эээ… Вы уверены, что я сел в ту машину? Или это вы так прикалываетесь?
– Так ты ещё ничего не знаешь? Блин, Матвей совсем оскотинил. Зелень мне подсовывать за пять таблеток.
В её голове явно крутилось множество красноречивых пожеланий Матвею, состоянию его здоровья, успехам и потенции. Автомобиль быстро пролетел перекрёсток на красный сигнал светофора и на полном ходу помчался по узкому переулку. Лёша нервно сглотнул и задумался о ремне безопасности.
– Эх, не я должна была тебе сообщить… Но, видимо, все пухлые ангелочки вкупе с апостолом Петром и Девой Марией взяли отпуск и удрали на Канары, так что сообщаю тебе я. Поздравляю: ты умер.
В салоне повисла пауза. Всё происходящее постепенно превращалось в параноидальный бред. Хозяйка авто посмотрела на пассажира, оценивая произведённый эффект и то, не собирается ли он выпрыгнуть из машины, ухмыльнулась и продолжила:
– Прости, нет подходящей обстановки или музыкального сопровождения, но чем богаты. Могло быть и хуже. Большинство новичков сразу в пекло отправляют. Так что тебе повезло. Итак, ты умер. Не знаю, как, где и по какой причине, но как человеческой единицы тебя больше не существует. Понимаю: звучит паршиво. Но времени и желания убеждать и доказывать тебе правдивость этой информации у меня нет совершенно, поэтому представь, что ты смотришь любой голливудский блокбастер. Считай, что ты купил трансформера, сожрал красную таблетку и получил письмо из Хогвартса одновременно. Какую последнюю дату ты помнишь?
– Никакую… – с огромным удивлением констатировал Лёша. И действительно, он не мог вспомнить ни то, откуда он, ни как зовут его родных, ни то, чем он занимался.
– А год какой?
– Никакой, – с ещё большим ужасом признался он. Единственное, что пришло в голову, что зовут его Лёша и что у него была мама. Но как она выглядела и какой была – хоть убей.
– Хм, в отстойнике начали прочищать память? – Хозяйка авто нахмурила брови. – Странно. Но тем лучше – скучать меньше будешь.
Она хищно ухмыльнулась, а затем деловито затараторила:
– Ну так, сегодня восьмое января две тысячи тринадцатого года. То есть какое-то время ты зависал между небом и землёй. Думаю, тебя давно похоронили, оплакали и даже твоя девушка успела найти себе нового мужика.
Машина на полном ходу неслась по городу. В окне разноцветными огнями мелькали припаркованные авто и рекламные растяжки. Новая Лёшина знакомая постепенно успокаивалась, и теперь вся ситуация её даже забавляла.
Лёша смотрел на собеседницу в оцепенении. Не было удивления, отрицания, мысленных попыток оспорить её слова. Ему даже не казалось всё это чушью. Слова складывались в предложения, он осознавал их смысл, даже мог сделать определённые выводы, но было ощущение, что информация не доходила до разума, терялась где-то посередине.
Последние сутки с ним творилось странное. Началось всё с того, что Лёша очнулся на ржавой раскладушке в старой комнате с мерзостными зелёными обоями и единственной тусклой лампочкой, болтавшейся на перекрученном проводе. Лёша не знал, где находится, как здесь оказался, и только чувствовал дикую боль в лёгких и бронхах. Он закашлялся, пытаясь освободиться от цепкой хватки, сдавившей горло, но стало только хуже.
Каким непостижимым образом он мог попасть в эту странную комнату, которую никогда до этого не видел, Лёша и представить не мог. Но самое удивительное, что даже не хотелось об этом думать. Разум заполнили всепоглощающие безразличие и апатия. Не хотелось ничего, если только вернуться в небытие, из которого его предательски выдернуло собственное сознание. Он не мог, вернее, даже не пытался пошевелить какой-нибудь из частей тела. Шестерёнки в голове совершенно не работали, а только издавали жалобный скрежет, переходивший в писк.
Сколько он так провалялся, Лёша не знал. Наконец, он решил собрать остатки воли в кулак и открыть один глаз. В комнате было тихо; окон, мебели и источников света, помимо злополучной лампочки, также не наблюдалось. Единственная дверь грязно-коричневого цвета скорее казалась провалом в потусторонний мир, нежели реальным объектом.
«Какого чёрта?!» – Лёша в недоумении уставился на незнакомые потёртые джинсы и тёмно-серую толстовку с капюшоном, в которые он был одет. В груди неприятно похолодело. Вдруг из тишины зловещего мира, скрытого таинственной дверью, послышались шаркающие шаги, прерывавшиеся стуком дерева по бетону. Шаги медленно, но верно приближались к комнате, где лежал Лёша.
«Наверное, это больница, просто я потерял сознание, меня привезли сюда, сейчас поговорю с медсестрой, и меня отпустят», – предположил он.
Шаги замерли. Раздался глухой кашель. Дверь медленно отворилась, и порог переступил старик, настолько древний, что казалось, он вот-вот рассыплется. У старика уже не было сил переставлять ноги, поэтому он натужно волочил их по полу, согнувшись почти вдвое и опираясь на деревянную клюку, чей стук и раздавался в тишине комнаты. Незнакомец был одет в грязный халат и шаровары немыслимого красноватого оттенка. На голове вместо волос остался тонкий, почти прозрачный пушок. В левой руке старик что-то бережно сжимал, благодаря чему напоминал Горлума.
