– Эй ты, из триста седьмой! Куда намылилась?
От жесткого и резкого мужского голоса Женя сначала чуть не подпрыгивает на месте, потом замирает. Над ней нависает высокий парень, дыша как разъярённый бык. Похоже зря она утром решила надеть красную водолазку. Жар от его тела слишком ощутим, заставляя в страхе вжаться в дверь. Но исходящий от него запах шалфея дурманит голову, побуждая расслабиться. На секунду ей и правда этого хочется.
Сердце останавливается, когда неожиданно рука парня ложится на дверь.
– Кажется, я задал вопрос, триста седьмая!
Тень, так Женя мысленно успевает окрестить незнакомца, делает шаг вперёд, едва не прижимаясь к ней вплотную. У Жени от страха, кажется, всё в животе переворачивается, но она не находит в себе сил оторвать взгляд от пола и посмотреть в его глаза.
И когда он убирает ладонь с двери и перемещает всё ближе к ней, у Жени окончательно перехватывает дыхание – наверняка, он решил схватить её за горло! Но вместо этого незнакомец резко выхватывает у неё из руки булку и бесшумно исчезает, как будто ничего и не было. Женя остаётся с вещами и осознанием, что её единственная еда украдена. И она уже ненавидит общежитие всей душой. Пусть и провела в нём всего несколько минут. Ей приходится потратить пару минут, чтобы отдышаться и постучать в дверь комнаты, в которой она теперь будет жить. Хотя единственное желание – испариться отсюда прямо сейчас. Мама была права: ничего хорошего она здесь не найдёт.
Тишина. До неё не доносится никаких звуков.
Жене кажется, ещё немного и она взорвётся. Просто убежит обратно на вокзал и сядет на поезд до родного города. Но она делает глубокий вдох, стараясь успокоиться. Всё же она не привыкла сдаваться без боя. И если подумать, вряд ли бы незнакомец на самом деле сделал ей что-то плохое – просто она слишком впечатлительная. Да и потеря булки – не проблема. Хотя урчащий от голода желудок с ней не согласен, напоминая, что это был её единственный завтрак. На вокзале ей не из чего было выбрать. Она купила булку в ларьке, который показался ей более менее нормальным.
Женя дёргает за ручку, и та поворачивается без особых усилий. Это напрягает. Ей позвонили и сказали, что комната уже заселена, осталось только одно свободное место для неё. Может, тот незнакомец уже добрался до её соседок? Нервно усмехнувшись нелепой мысли, Жена встряхивает волосами и, прогнав сомнения, делает шаг внутрь.
В комнату не попадает свет из окна – на нём плотные шторы. Но свет из коридора освещает часть помещения. Почти сразу до неё доносятся раздражённые слова:
– Закрой дверь, ну серьёзно! Ночь была тяжелая…
Женя заходит в комнату, скидывает багаж на пол и закрывает дверь, оказываясь в темноте. Она боится, что ей снова что-то скажут, поэтому присаживается на стул, что обнаруживается у стены, и прижимает колени к себе.
«Ну и стоило оно того?»
Женя закрывает глаза, вспоминая прощание с родителями и сестрой. Никто из них и подумать не мог, что она рванет за сотни километров поступать в университет – родные не были к этому готовы, впрочем, как и она сама. Это было спонтанное решение после того, как она погостила у бабушки в деревне. Та была так рада, что заполняла своими историями и разговорами всё пространство между ними – Жене это нравилось. И отчасти она жалела, что часто игнорировала приглашения погостить, считая, что стала слишком взрослой для каникул в деревне.
– Твоего деда я встретила далеко отсюда! Ну и красавец же он был! А эта жизнь в общежитии! Там-то, милая, я многому и научилась. И людей посмотрела, и себя показала.
Бабушка без конца смеялась, вспоминая о молодости, и даже, казалось, что в эти моменты и сама становилась моложе. Иногда она запиналась, хитро улыбалась и говорила, что некоторые подробности, пока умолчит – Женя слишком юная, чтобы делиться с нею всеми секретами.
И теперь, сидя на стуле в комнате, в которой предстояло жить, но которая была абсолютно чужой, Женя сомневается, что стоило поддаваться обаянию бабушкиных рассказов. Ведь сама Женя никогда не стремилась уехать из родительского дома. Что на неё нашло? В поезде она так и не смогла уснуть, считая часы, а потом и минуты до того, как придётся выйти на перрон чужого большого города. И сейчас она испытывает разочарование, но менять выбранное направление слишком поздно.
Женя кладёт голову на колени и незаметно для себя засыпает, надеясь, что день принесёт ей облегчение и радость.
– Эй! Ты не заблудилась?
Женю толкают в плечо не сильно, но ощутимо. Перед собой она видит девушку в нижнем белье. Покраснев и отведя взгляд в сторону, встаёт на ватные и затекшие ноги.
– Я… Я тут по распределению.
Женя опирается на стену, пытаясь размять ноги. Замечает зеркало и вглядывается в собственное отражение – выглядит она помято и жалко.
– Что ж ты сразу не сказала?! А мы всё гадали, какого кота в мешке нам подбросят, – смеётся девушка, расхаживая по комнате и собирая свои вещи. – А ты ничего, мне нравишься. Скромная.
Кинув одежду на кровать, девушка усаживается рядом, начиная одеваться. Кивает на соседнюю постель.
– Киру не буди до десяти, бесполезно. – Женя только удивлённо косится на ещё одну соседку, а вернее ворох одеял, под которым с трудом можно угадать фигуру девушки. – Я Маша. А ты?
– Евгения.
– Будешь Женей, без обид. – Маша доброжелательно улыбается. – Не люблю полные имена. Слишком уж официально. Пойдём, я тебе по возможности всё покажу. За вещи не переживай, тут есть охранники.
Женя не успевает задать вопрос. Переведя взгляд на свой чемодан, замечает огромного таракана, который шевелит усиками. Женя, вскрикнув, резко отпрыгивает в сторону. Зажимает ладонью рот, чтобы не заорать в полный голос, и с ужасом смотрит на Машу.
– Привыкнешь! – совершено спокойно говорит та.
Маша накидывает на себя халат и, приобняв Женю за плечи, выводит из комнаты. Женя на автомате следует за соседкой, а перед глазами у неё так и стоит картина, как мерзкий жирный таракан смотрит на неё, словно ухмыляясь и говоря тем самым:
– Теперь это всё моё!
– Так, – голос Маши возвращает её в реальность. – Самое важное следовать нескольким правилам, если собираешься тут задержаться: возвращаться в общагу по вечерам нужно до одиннадцати часов. Гости же должны до одиннадцати уходить. – Маша многозначительно смотрит на Женю, но она игнорирует её взгляд, хотя и понимает, о каких «гостях» идёт речь. Парней Женя водить к себе не собирается, и в глубине души надеется, что её новые соседки тоже не особо увлекаются подобным времяпрепровождением, во всяком случае не в их общей комнате. Маша между тем продолжает: – Готовить можно только на общей кухне, никаких переносных плит в комнатах. Никакой громкой музыки и выпивки по будням. На выходных тоже нельзя, но на самом деле немного можно. Если сильно не шуметь и не наглеть, конечно. Тогда коменд закрывает на это глаза и не гоняет нас как тараканов из одной в комнаты в другую.
