Милена стала сиротой слишком рано для того, чтобы почувствовать себя обездоленной, ее приютил мужчина итальянского происхождения, киллер по имени Фабио. Когда он увидел, как девочка во дворе слоняется вся в грязи и слезах его сердце не выдержало, ибо сам он некогда был покинутым всеми сорванцом, низринутым до статуса сиротства. Эта девочка сквозь слезы пыталась объяснить ему, что осталась совсем одна и живет теперь на улице вместе с кошечками. Она пробудила в Фабио дремлющее сострадание, и он сказал ей, что позаботится о ней, и впредь будет растить ее как собственную дочь.
Фабио даже не представлял, как объяснить дочери то, чем он занимается, пока однажды прошествии нескольких лет ей не удалось выяснить все самой, и тогда Милена изъявила желание обучиться профессии отца. Фабио протестовал, Милена капризничала, но он не смог ей противостоять. Ему пришлось отойти от дел не без последствий, таким образом Милена стала киллером по собственной воле.
Фабио просто поражался как Милена быстро росла. Он научил ее всему, что знал сам, выявив все тонкости своего ремесла и показав сколько смысла имеется в каждой детали. Он был свидетелем того, как она во много раз превосходила его. Милена была беспощадна и могла, не моргнув глазом перерезать глотку кому и когда угодно. Ближний бой ничуть не вгонял ее в тоску, а прицеливание через винтовку на больших расстояниях как никогда расслабляло, даруя возможность по-настоящему прочувствовать жизнь вдыхая воздух и обостряя все свои чувства до предела.
Милена всегда вспоминала отца в столь чрезвычайные для нее минуты. Она зашла в подготовленное заранее место, на крышу одного из домов, именно здесь ей предстояло ожидать дальнейших действий, именно здесь ей представлялась возможность убить очередную жертву из винтовки, спрятанной в чехле для скрипки.
Милена приготовилась, собрала винтовку и положила ее на порог крыши который был ей по колено. Она натерла указательный палец канифолью чтобы тот не скользил и прилегла, осматривая территорию и не чувствуя того страха, который мог посетить неуверенного стрелка, и пока Милена осматривалась через винтовку, то попыталась вспомнить лицо нужного ей человека: его походку, цвет волос, кем он был, откуда должен появиться и куда зайти.
И вот нужный мужчина появился на обозрении, Милена ловко его заметила, он был осторожен, но и Милена не пренебрегала своей внимательностью, исследованием местности, подсчетом людей и наличием хвоста.
Примитивный на первый взгляд противник оказался более проворным в действительности. Не замечая за собой никого, тот безукоризненно направлял все внимание на женщин, но то была лишь хитрая уловка, которую Милена с легкостью выявила. Одаривая женщин должным вниманием, он лишь пытался как следует осмотреться.
Далее он зашел к портному, как и было заведено. Милена навела прицел винтовки прямо на стеклянную дверь, сквозь которую все еще виднелся шатающийся на одном месте противник. Теперь оставалось дождаться пока он выйдет из здания, дабы сделать решающий выстрел и поставить точку в этом деле с той же легкостью, с которой школьницы ее возраста решают примеры.
В скором времени Милена заметила человека, находящегося за стеклянной дверью и намеревавшегося выходить. Он протянул руку к ручке двери и отпер ее. Милена глубоко вздохнула и задержала дыхание, глядя неизменно через прицел винтовки, прицеливаясь в нужную голову и всеми усилиями сохраняя невозмутимость она едва не выстрелила раньше положенного времени и внезапно, всего за пару мгновений до выстрела ее мишень застала Милену врасплох обнаружив ее.
Лицо его, объявившееся в профиль через прицел сильно смутило Милену, ей даже показалось что она знает этого человека, знает его лицо, но пренебрегая своими мыслями, Милена сосредоточилась на поставленной цели, к тому же человек заметивший ее ничуть не сконфузился от увиденного, казалось его непроницаемость была безгранична, но даже он не мог полагать наверняка какой выстрел станет для него последним. Милена дождалась нужного момента. Теперь, когда ничто более не удерживало ее она с грохотом выстрелила в противника и впервые она промахнулась.
Сложив винтовку, она побежала вниз по лестнице и должна была сократить дорогу следуя по другой улице чтобы выждать и завершить дело до конца. Осматриваясь с предельной осторожностью, Милена так и не смогла отыскать противника, с тем чтобы убить его с близкого расстояния.
Милена потерпела первое поражение и 43 дело стало для нее роковым. Всегда с самого первого своего задания она работала как часы устраняя противников, но увы ей пришлось смириться с поражением. Убедившись, что хвоста нет, она пошла домой через дворы и улочки, смотря при этом в оба.
Когда Милена встретилась взглядом с отцом, он ожидал увидеть ее счастливую ухмылку, которая бы в очередной раз возвестила о том, что дело было сделано, но, когда Фабио узрел печаль в лице Милены ему тут же сообщилось это горькое ощущение непреодолимой досады и недоумевая что же могло произойти он задумался, не веря собственным мыслям. Милена закрыла за собой входную дверь и не говоря ни слова начала вытаскивать винтовку из чехла сидя на корточках, после чего она сложила в тайник все оружия, которые имела при себе.
– Ты не ранена? – Спросил Фабио с отцовской бережностью, ведь он никогда не видел, чтобы Милена печалилась, в детстве, конечно, она была капризной и плаксивой, но в годы, когда она стала его преемницей в искусстве убивать, она никогда не проявляла былых чувств. Он вспомнил ту девочку, которая со слезами на глазах говорила, что живет на улице вместе с кошечками, он помнил ее, но совсем о ней не вспоминал, ведь не было в их жизни ничего печального до недавней поры.
Она встала с корточек после того, как закрыла тайник, обернулась и посмотрела на отца блестящими глазами, в которых выступили слезы. Фабио подошел к ней и приобнял дочь.
– Милена, я не сержусь, скажи, что произошло? Расскажи, что случилось? Ты убила невинных?
Он поглаживал ее волосы пока она стояла в его объятиях и дрожала от слез. Милена понимала, что не справилась с заданием и думала, что сейчас отец выгонит ее и скажет, чтобы она больше никогда не возвращалась. Милена знала, что отец ее не был таким, но почему-то всегда опасалась, что в один день он переменится к ней и возненавидит ее и сейчас было все необходимое для этого.
Милена не смогла раскрыть рта, она боялась показать, что испытывает какие-либо чувства, Милена словно забыла какого это плакать и от этого ей становилось лишь хуже, она не знала, как вести себя и что нужно делать и между тем боялась предстать слабой даже перед отцом.
