Вдоль старой панельной пятиэтажки осторожно крался подросток, скрываемый пожухлой листвой невысоких кустарников, высаженных под окнами. Периодически он озирался по сторонам и делал знаки своим приятелям, выглядывающим из-за угла дома, чтобы те не слишком шумели, наблюдая задуманную проказу.
Было трудно понять, мальчик это или девочка – лысая светлая голова едва торчала из-за поднятого воротника телогрейки, висевшей на нём точно мешок и доходящей до бедер. Широкие спортивные штаны и заношенные кеды тоже не могли помочь определиться с полом.
Под одним из окон он уцепился левой рукой за подоконник, встав на выступ, подтянулся и ухватил стоящую на деревянном ящике наполненную тарелку, опустился с ней вниз – аккуратно поставил на землю. Затем повторил свой маневр ещё раз и, согнувшись, бросился бежать с добычей в двух руках к своим друзьям.
Те уже дико хихикали, подскакивая на месте, хлопая в ладоши, улюлюкали.
В этот момент окно со звоном распахнулось, в него выглянула крупная пышущая здоровьем женщина, наклонившись, посмотрела вслед убегающей фигуре, погрозила металлическим половником, зажатым в руке. Начала кричать так громко, что Вениамин Щербаков, стоя у окна на восьмом этаже и видя всю картину, смог расслышать красноречивый отборный мат. Усмехнувшись, он вспомнил, как много лет назад кто-то таким же образом утащил остывающий в тарелках холодец, выставленный матерью на подоконник. Но вечером пустые тарелки были принесены под окно и аккуратно поставлены одна в другую.
Щербаков подумал, что ничего не меняется, и пошёл на своё рабочее место.
На потолке служебного кабинета потрескивали и лениво подмигивали лампы дневного света. Завхоз давно обещал их поменять, но теперь ссылался на то, что завод, их производящий, закрылся, и надо было ожидать ремонта всего помещения, чтобы переделать электрическую проводку. Оперативники ждать не могли – надо было работать: писать планы, справки по делам, докладные записки руководству. Купили за свой счёт настольные лампы, но свет на потолке продолжали включать уже по привычке.
Щербаков оглядел своих коллег, занятых делами, и повернулся к сейфу, привычно открыл дверцу, чтобы достать полученные накануне документы…
В этот момент дверь кабинета неожиданно резко распахнулась, с грохотом ударилась о старый деревянный стеллаж. На мгновенье лампы на потолке вспыхнули ярким светом и снова продолжили мерцать. Сотрудники вздрогнули, разом обернулись на шум и вскочили, вытянувшись по стойке «смирно».
В дверном проёме стоял исполняющий обязанности начальника отдела подполковник Червонцев – круглолицый, маленького роста, глядел исподлобья, набычившись, точно борец сумо. Коричневый пиджак обтягивал выпуклый живот, и казалось, тот едва не выпадал благодаря единственной застёгнутой в центре пуговице.
Стопки бланков на деревянных полках за дверью, не ведая устава и дисциплины, продолжали качаться, готовясь упасть. Несколько протоколов сползли и с тихим шорохом лихо спикировали на пол, не успев расправить крылья.
Начальник обвёл всех сотрудников цепляющим взглядом. С недоумением и ужасом в лице воззрился на Щербакова, застывшего у открытого сейфа. Выпученные округлившиеся глаза шефа стали буравить подчинённого, полные губы кривились, едва сдерживая рвущуюся брань:
– Б-ты ч-чо, щё з-здесь?… – Дрожащей куцей ладонью, не отводя взгляда от оперативника, он похлопал себя по карману брюк. Не глядя вынув платок, стал нервно вытирать мгновенно вспотевший лоб, лысину, красное распаренное лицо. – СОБР аэропорт оцепил, самолёт на посадку идёт!.. Зарезать меня хочешь?!
– Успеем, Виктор И-ва-но… – точно кролик, выходя из оцепенения, убаюкивающе выдавил из себя Вениамин. Машинально поднял левую руку к лицу, но стрелок на командирских часах не рассмотрел – циферблат дрожал. Неосознанно потирая правую ладонь об угол стола, попытался улыбнуться, но, разглядев капли пота, стекающие по лицу шефа, редкие слипшиеся седые волосики на темечке, ощутил в теле пугающий озноб. Мгновенно захлопнул сейф, провернул в замке ключ и, забыв опечатать дверцу, быстро направился на выход, ускоряя шаг. Точно получив импульс, передавшийся от начальника, стремглав проскользнул мимо него, в коридор. Бормоча на ходу, словно успокаивая себя:
– Там ещё таможня…
– Какая таможня? – расслышал Червонцев, вскинул руки, мысленно вопя. Под конец выругался, шлёпая губами и выходя из кабинета: – П-т-м-ть, сам заместитель министра везёт!!
Опустевший дверной проём позволил оперативникам вздохнуть и, успокоившись, сесть продолжить работу.
Грузно покачиваясь, начальник проследовал за Щербаковым на лестничную площадку. Увидев, как тот нервно жмёт кнопку лифта, упёр кулаки в боки, вскинул косматые брови, сморщив лоб, в крайнем возмущении зашипел:
– Веня, ты ещё здесь, заср?… – не закончил – сдержался: – Бе-гом вниз, ма-ши-ну к подъезду! Попробуй сказать, что не заправлена…
– Полный ба-а-ак!.. – обрадованно крикнул Щербаков уже с пятого этажа – хоть так угодив начальству, опрометью бросившись вниз по лестнице, попутно недоумевая – как он умудрился забыть? Чувствовал, как ощущение вины замещается деловитостью, и был этому несказанно рад.
Восемь этажей дореволюционного дома под гулкое пристукивание каблуков по стёртым мраморным ступеням – не шутка! Но всё же быстрее, чем старая скрипучая кабина, неторопливо сползающая по ржавым вертикальным рельсам.
Дом на Лиговском давно ожидал капремонта – трещал по швам, внутри на стенах и потолке крошилась штукатурка, отваливалась лепка, обломки падали прямо на пол. Сотрудники за работой не замечали – давили мел, чиркали его подошвами, отчего старый коричневый линолеум с затёртым узором приобретал новые орнаменты в виде многочисленных пересекающихся белых штрихов разной толщины.
Уборщица вечно болела – ходили слухи, что кто-то из хозяйственного подразделения получает за неё деньги.
Дежурный сотрудник после суток к утреннему совещанию кое-как веником разметал мусор по углам, чтобы начальство не поскользнулось.
В прокуренных кабинетах отклеивались обои. В оконных рамах от старости и высотного ветра лопались стёкла, трещины летом зеленели от забившейся пыльцы, которая к холодам плесневела. Табачный дым дезинфицировал все микробы, витающие в воздухе, и лёгких сотрудников – болеть было некогда.
Областной отдел по раскрытию умышленных убийств Управления уголовного розыска размещался именно здесь – на самом верху здания, переданного на баланс Главному управлению внутренних дел по Санкт-Петербургу и Ленинградской области.
