Скорая, оглашая округу воем сирены, мчалась по полупустым улицам небольшого городка. Прохожие, оглядываясь, гадали, что же произошло. Отравился кто, может приступ сердечный у бабушки или лихорадка у малыша.
"Рожает, поди, баба какая" – весело высказал свою мысль мужчина на остановке, женщины взглянули на него отчего-то осуждающе и отвернулись.
Какие же они бабы – дамы и не меньше.
Но между тем мужчина был прав.
Роды у Алевтины начались раньше срока и протекали стремительно.
Вроде и посуду только мыла, а по ногам как потекло. С испуга молоденькая женщина только и успела, что до домашнего телефона добраться и номер любимого набрать. Трубку он поднял и, надо отдать ему должное, примчался быстро.
Такая суматоха началась.
Скорая, фельдшера, тяжёлые вздохи мужчины и его причитания, что мальчики на таком сроке не выживают.
Фельдшер, женщина грубоватого вида, резко оборвала его на полуслове, заявив, что ещё неясно богатырь там или барышня. И, вообще, у неё ещё ни один младенец не умер. И нечего тут бабушкины байки припоминать. И на таком сроке выхаживают.
Мужчина недовольно скривился, чем вызвал дополнительное подозрение у женщины в белом халате. Странно ей было, чего это молодая и здоровая деваха и вдруг вот так раньше срока схватки ни с того ни с сего. Пролистав медицинскую карту, она не нашла там ничего угрожающего здоровью матери и дитя. Но она смолчала. Вроде мужчина к роженице и по-доброму. И руку вон гладит и шепчет ей там что-то успокаивающее и ободряющее.
Захлопнув карту, фельдшер скомандовала собираться в роддом.
И теперь машина на всех парах мчалась в другой конец города.
Громко постанывая, будущая мамочка корчилась на кушетке, крепко сжимая руку рыжеволосого мужчины.
– Не успели расписаться, – прошептала она между схватками, и смущённо взглянула на хмурую женщину врача. – Не по-божески как-то.
– Ничего, – мужчина тепло улыбнулся, – вот сынок родится, выпишемся из роддома и в ЗАГС. Никуда ты от меня не денешься.
– Всё равно неправильно как-то, – проворчала роженица. – Чего тянули?! Всё у тебя работа да командировки.
Фельдшер снова мельком взглянула на будущего отца. Плюгавенький какой-то. Повадки крысиные. Усики эти. Ни рожи, ни кожи. Да и разница в возрасте у них даже на глаз приличная.
"Женатик – мелькнула в её голове мысль. – Дурит девчонке голову. А ей ведь и двадцати нет. Эх, молодость. Наивняк. Пока мужиков насквозь видеть научится, ох, сколько раз обожжётся"
Молодая женщина громко застонала и фельдшер, отбросив тяжёлые мысли, занялась своей пациенткой.
Схватки стремительно учащались.
Женщина в длинном плотном белом халате тихо подгоняла водителя, понимая, что могут не довезти. Родов в её практике хватало с избытком, опыт был и не малый. И, несмотря на произнесённые ранее слова, она серьёзно боялась не справиться. Хотя и виду не подавала. Срок-то малый ещё.
Но выхаживали и таких, и даже хуже случаи бывали.
Только бы довезти.
Алевтина снова громко застонала и принялась глубоко дышать, как учили её подруги с работы.
Вот, наконец, показались ворота городского роддома.
Снова суматоха. Громкий бас фельдшера.
Врачи, каталка, а будущая мать всё не могла отпустить руку своего любимого.
– Ты придёшь к нам? Навестишь? – шептала она взволновано.
– Ну конечно, что ты такое спрашиваешь. Вот тут под окнами стоять буду, новости ждать, – ответил он, ласково поправляя её волосы. И столько нежности, любви в таком простом жесте.
Она улыбнулась и, наконец, отпустила его.
А дальше родильный зал, кресло, минуты боли и долгожданный крик новорождённого.
– Сынок? – тихо спросила женщина.
– Нет, мамочка, – акушерка широко улыбнулась, укладывая кроху на весы, – девочка. Срок-то такой малый, а ты глянь, крепкая.
Рядом с ней стояли два врача, прикатившие странную прозрачную капсулу. Алевтина испуганно таращилась на неё, а мужчины в халатах разводили руками.
– Вес-то какой? – не выдержал один из них.
– 2100 грамм – глухо ответила женщина.
Врачи снова зарылись в бумаги.
– Может, ошибка, – наконец, произнёс один из них, – на таком сроке и 1000 грамм не бывает.
– Конечно, ошибка, – подхватил второй. – Но всё равно на третий этаж их, будем наблюдать.
Мужчины вышли. В родовой стало просторнее. Алевтина плохо понимала, что происходит. Всё было словно в тумане.
– Ты смотри крикунья какая, – похвалила её крошку врач-акушер.
– Вес 2100, рост 47. Записали? – крикнула она кому-то третьему, невидимому.
– Дочь, – тихо шепнула Алевтина, – а нам все говорили – мальчик будет.
– Ну, мало ли, что кто сказал, крохи виднее кем родиться, – акушерка не скрывала своей радости. Женщина ведь проработала здесь не один десяток лет, как только услышала срок беременности – уже приготовилась к тому, что сегодняшний день будет омрачён слезами. Так и не научилась абстрагироваться от чужого горя. А, нет. Ошибка! Ну, конечно же, и такое бывает. – А назовёте как, мамочка?
– Не знаю, – Алевтина не могла отойти от удивления, к дочери она была не готова. Но и ладно, женщина счастливо прикрыла глаза. Знала она одну тайну, никто там не ошибался, и срок был указан верный, просто её любимый самый настоящий волшебник, и доченька их такая же.
– Ты глянь, чубчик какой рыженький, – радостно причитали женщины. – Золотая у вас малышка, мамочка.
– Золотая, – она засмеялась. – А почему нет?! Вот Златой и будет.
– Злата, а по батюшке как?
– Андреевна.
– Злата Андреевна, а звучит, – хохотушка акушерка переложила малышку, уже завёрнутую в пелёнки в небольшую передвижную кроватку, больше похожую на прозрачное корыто.
Только через несколько часов маму и малышку Злату перевезли в отделение патологии новорождённых.
Вымотанная женщина с грустью взглянула в окно.
Уже темно. Андрей наверняка дома.
Ну, ничего, он придёт завтра. Женщина искренне верила в это. Она любила своего жениха всем сердцем. Часто представляла, как они съедутся и заживут счастливо дружной семьёй. Встанут на ноги, а потом можно будет и о сынишке подумать.
С этой мыслью она задремала, но вскоре вынуждена была открыть глаза, доченька хотела есть и требовала своё звонким криком.
"Певунья" – так быстренько окрестили её девочки в палате.
А наутро, перепеленав Злату, Алевтина стояла у окна.
Но Андрей не пришёл.
Не появился он и на следующий день, и через неделю.
"Запил" – успокаивали её другие женщины. Только вот молодая мать знала, что не пьющий её Андрюша.
Из роддома она уходила одна, держа на руках своё сокровище – маленькую певунью Злату, в которой она видела продолжение своей большой любви.
