Заселение в общагу проходило совсем не так, как я ожидала.
Двое грузчиков сновали от машины до моей комнаты. Я молча наблюдала за тем, как они переносят чемоданы.
Кто сказал, что студент должен жить скромно? Это точно не касается наследницы дома Кан’Райх.
Последней в своём роду. Потому что вот уже четырнадцать лет, как все демоны дома Кан’Райх уничтожены Священным Огнём.
Мне было тогда четыре года. Я оказалась слишком маленькой, чтобы меня убивать. Никто меня даже и не нашёл.
Отболело-прошло. Я давно привыкла жить одна. Под попечением слуг, назначенных королевой Марселлой. Потому что, именно защищая ее, погибла моя семья. Благодарность, так сказать. В адовой бездне я видала такой почёт!
Мне восемнадцать с хвостиком лет – до вступления в право владения наследством осталось чуть больше месяца. Случится это в первой половине второй фазы Подземного Огня. Четырнадцатого марта по календарю мира людей.
С началом нового года я получила письмо из Университета Пространственной Магии – меня приняли. И вот теперь команда прислужников вовсю занимается моим переселением в общежитие.
«Общежитие», если речь идёт о наследниках домов старшего круга, это далеко не то, что может представить себе при звуках этого слова среднестатистический человек.
Каждый студент располагает просторным жилым блоком на несколько комнат в здании, основательно завёрнутом в четвёртое измерение – Университет Пространственной Магии, как-никак. Было бы странно, если бы даже простым студентам приходилось жить в тесноте, а тем более – нам.
Мой блок находится на шестнадцатом этаже, так что из окна аккурат видна махина Вечного Огня, который полыхает над городом, на самой вершине центрального маяка. Но хотя места хватает на всё и на всех, администрация Университета считает, что студентам следует побольше времени проводить в коллективе. Поэтому библиотека, спортзал и столовая – общие и находятся на первом этаже. Там же пристроилось несколько магазинов с учебными принадлежностями и просто полезными безделушками.
– Как всегда одна.
Я вздрогнула, услышав голос Серивьера, моего старого знакомого и стопяднадцатиюродного брата по отцовской линии. В доме Кан’Райх так заведено, что наследует всегда женщина. Фамилию сохраняет тоже госпожа, как и в большинстве старших демонических домов. Поэтому родню по отцовской линии и роднёй-то считать не совсем правильно. Фамилию Кан’Райх они никогда не получат.
– Уймись уже! – буркнула я.
Серивьер на два года старше меня, и парень он неплохой, но очень уж любит делать мозг.
– Смотреть на тебя не могу! Надо думать, в универе ты останешься такой же нелюдимой, как и была.
Очень захотелось треснуть его по голове, но, к счастью, меня остановил незнакомый голос, окликнувший Серивьера. Тот в мгновение ока забыл обо мне и помчался на звук, а я продолжала стоять, наблюдая за работой профессионалов, и с грустью думать о том, что Серивьер, скорее всего, прав.
С самого детства я необычайно остро ощущаю, что я – леди Кан’Райх – не потому, что я лучше других, и не потому, что обладаю какими-то особыми силами… Не я решила считать себя особенной. Об этой особости шепчутся у меня за спиной, и взрослые – даже больше, чем сверстники. Если кто-то пытается завести со мной дружбу, то это почти всегда лишь попытка укрепить связи с домом Кан’Райх.
Сразу после гибели семьи я осталась под пристальным надзором опекунов, наставников, воспитателей… Для каждого работа со мной – честь и высокий долг. Но если всмотреться в их глаза, там никогда не отыскать и толики настоящего желания быть рядом.
Впрочем, наивно и надеяться на что-то иное в мире демонов – в мире, в котором мы живём.
В Бездне, состоящей из тысячи островов. Никто не знает, как и откуда появились острова. Когда-то давно обитатели Бездны верили, что мир наш был шаром, как и земной, и что масштабная битва между демоническими кланами закончилась взрывом, который расколол его на части.
Другие повторяют почти то же, но с одной поправкой: они считают, что Шар Нижнего Мира раскололи не демоны в своей бесконечной ярости, а армия Небес, в священном гневе явившаяся отомстить.
Армии Небес действительно несколько раз приходили в наш мир, и в легенду эту нетрудно было бы поверить, если бы не было абсурдным само предположение, что мир – это шар. Теперь, когда в срединном мире в разгаре технотронный век, даже ребёнок знает, что мир – это множество шаров.
Трудно представить, какой силы должен быть взрыв, чтобы все они рассыпались на куски.
Вздохнув, я подошла к зоне телепорта. Начертила в воздухе руну шестнадцать и меня подхватил магический поток.
Шестнадцатый этаж. Моя гостиная – необжитая и неуютная… С огромным окном, из которого видны маяк и горящий на нём Вечный Огонь. Город раскинулся далеко внизу. По центральной трассе проносятся всадники на летучих тварях самого разного рода – в основном, на рептилиях, и по большей части плоских. Но адские скакуны с пышущими дымом ноздрями тоже пока в ходу.
Несколько десятилетий назад повсюду гуляли слухи, что скоро воздушные скаты выйдут из употребления. Как и в мире людей, их полностью заменят самоходные механизмы. Но время шло, механизмы заполонили улицы и снова исчезли. Теперь их применяют только на дальних перевозках между островами, а в городах пользоваться технологиями Срединного мира запрещено. И улицы снова заполнили воздушные скаты и чёрные летающие скакуны.
Отвернувшись от окна, я оглядела гостиную – просторную, хоть и не обставленную. Из неё выходили три двери: две ведут в спальню и в комнату для занятий, третья – в небольшой коридор, за которым находятся маленькая кухня-столовая и ванная.
Места много, а я всё так же одна…
Ладно, в конце концов, я приехала не друзей заводить . Всё, что нужно, у меня есть. Вон, еле влезло в двадцать чемоданов.
Подумав об этом, я развернулась и собиралась было пройти к двери, чтобы осмотреть остальные комнаты, но споткнулась о брошенный на полу чемодан. Вскрикнула и едва не рухнула на пол.
В последнее мгновение чьи-то руки подхватили меня и поставили на ноги.
Я моргнула, с трудом восстанавливая равновесие, и обнаружила, что передо мной стоит молодой человек немногим старше меня. Светлые волосы его едва достигали мочек ушей и почти целиком закрывали лоб. Голубые глаза казались почти прозрачными. А кожа – такой бледной, словно его терзала неведомая болезнь.
Незнакомца можно было бы назвать красивым, если бы не излишне формальная, старомодная одежда, которую он носил.
Уголки губ его приподнялись в улыбке, когда он посмотрел на меня, но глаза оставались грустными и холодными. Руки держали бережно, но казалось, что он старается держать меня подальше от себя.
