Шёл я как-то по делам к знакомым в типографию. Нужно было отпечатать с десяток открыток, да другого барахла по мелочи. Март. Промозглая погодка выдалась в этом месяце. А одет я был, как всегда, не по погоде. Дрожь брала нелепая: то ли я с виду одет, а наделе в одних трусах стою, то ли болен чем. Поэтому решил скрасить свой путь через подземный переход. Думал, что теплее идти будет. Как бы не так. Там проход к метро со всех сторон, оттого сквозняк стоял жуткий. Ветер каждую косточку перемывал. Когда я вышел из подземки, то единственным источником тепла для меня были сигареты и зажигалка. Достал одну, прикурил. Сделал пару затяжек, стараясь поверить в то, что это мне хоть как-то поможет. Плацебо никто не отменял. И тут я почувствовал два тяжелых хлопка по спине. То был достопочтенный слуга народа – полицейский.
– Видим? – указал он жестом на камеру видеонаблюдения.
– Видим.
– Вас зафиксировали на камеру, паспорт предъявите, пожалуйста, – я вот тут немного не понял: как же меня могла зафиксировать камера, которая смотрит в другую сторону? И таблички с запретом на курение я вокруг не наблюдаю. Гражданин в форме вернул документы, а также попросил проследовать за ним. Делать нечего.
И мы спустились снова в этот чертов переход! А уже там завернули в маленькую, но зато такую тёплую каморку, где и намеревались провести досмотр.
– Запрещённые вещества имеются? – Спросил второй полицейский, который уже сидел в этой комнатушке и вряд ли оттуда высовывался: куртку снял, шапку снял. Жарко ему. Не понимает мужик, что я от холода дрожу, а не от гадости всякой.
– Нет. – Ответил я чересчур спокойно. Расслабился даже. А что? Тепло, да на вопросики сидишь себе отвечаешь. Жаль, что чаю не нальют. Было бы вообще чудесно. Тем временем, первый гражданин в форме выворачивал мой рюкзак наизнанку. Мне даже самому стало интересно: что он хотел найти? Там одна моя потная футболка, да ножницы детские. С закруглёнными концами такие, знаете? У них еще линеечка на лезвии выгравирована. В общем, те самые ножницы, которые даже бумагу не режут, они её рвут.
– Это мы изымаем на время допроса, – грозно сказал полицейский, убирая орудие плохого маникюра на самую высокую полку, а меня чуть было на «ха-ха» не пробило. Но сдержался. А то бы точно за наркомана сочли.
– А это… – Мужчина достал чёрную ткань, а после вопросительно перевёл взгляд на меня.
